— О боги, — прошептал Максимилиан. — Отец…
Он здесь, отец, которого он похоронил двадцать пять лет назад, который был для Максимилиана всем.
Нервно вздохнул и решительно направился в лагерь, но не успел пройти и десяти шагов как к нему выбежал Тигран.
— Брат! Тебя убили? — начал кричать он. — Не может быть!
— Нет, Тигран. Я жив, — улыбнулся Максимилиан, радуясь встрече с давним другом. Другом, который отдал свою жизнь, прикрывая друга.
— Жив? Макс, я не понимаю. Что ты тогда тут делаешь? — недоверчиво спросил он и даже отошёл на шаг назад, как будто опасаясь.
— Я пришёл за женой.
— За Линой? — понимающе спросил он, и Максимилиан тут же нахмурил брови, не ожидая услышать такого ответа.
— Ты знаешь её?
— Её тут все знают, — усмехнулся он, немного расслабившись. — Единственная женщина в лагере, да ещё с таким буйным характером. Может, ты хоть объяснишь мне, в чём тут дело? Она называет себя твоей женой, говорит, что у вас есть сын… Она знает меня… Макс я ничего не понимаю. А подойти к ней нельзя, она кидается как фурия на каждого, кто приблизится к ней, — произнёс Тигран, и Максимилиан удивлённо улыбнулся. Вот так женщина. Ему уже не терпелось увидеть её.
— Да я и сам не понимаю, брат. Афина сказала, что она прогневала мойр, поэтому мы её забыли… Не знаю.
— Здравствуй сын, — услышал Максимилиан рядом, знакомый с детства голос, и повернул голову.
— Отец! — радостно воскликнул он и крепко обнял его.
Как давно Максимилиан мечтал об этом! Мечтал обнять его, так как не успел этого сделать перед его отбытием на войну… Отец, который был великим человеком, полководцем, каких свет никогда не видел, и правителем, каким Максимилиан надеялся когда-нибудь стать.
— Сын, как же так. Ты умер? — недоверчиво спросил он и посмотрел на Максимилиана встревоженными глазами. Он внимательно осмотрел доспехи сына, и когда его взгляд остановился на красном плаще генерала, нахмурился. Сам Деметрий был облачён в белый плащ, символизирующий царскую власть, хотя Максимилиан хорошо помнил, что отец, также как и он сам, предпочитал надевать его только на официальные церемонии, представая перед народом как военный полководец, а не правитель.
— Нет отец, я жив, — ответил Максимилиан, очень стараясь, чтобы его голос не дрожал от волнения. — И я пришёл за Линой. Она здесь?
— Здесь, пошли, — немного удивлённо ответил тот и потянул сына за локоть. — Максимилиан, эта женщина рассказывала удивительные вещи. Ты помнишь её?
— Нет, я её не помню. Но Афина показала мне тот мир, в котором она была моей женой, сына… сказала, что я могу всё вернуть.