— А я-то думал, ван Веель освободил тебя от мелочных забот, — с осуждающим видом проговорил я.
— Франц любил меня и оттого залез в долги, — высокомерно заявила Герши. — Когда мне это стало известно, я вернула ему все, что смогла. Потом… мы расстались. Вот и все, Луи. Но я действительно любила Франца.
— У тебя дурной вкус, — сказал я. — Это подонок.
— Возможно, — ответила Герши. — Но ведь любят и подонков.
— Если они достаточно смазливы, да? Ну, ладно. Оставим это. Ну, а что с виллой Бобби? Разве ты ее не продала?
— Нет еще. К тому же он не выкупил закладную. Наверно, жена не разрешила, когда он вернулся в лоно семьи. А, Луи?
— Этот англичанин любил тебя, — сжалился я над нею. — Однако, приехав домой, он даже не вспомнил о тебе. Неужели тебя никто сейчас не любит?
— Разумеется, но… — Я понял, что она придумывает себе любовника. — Это такой человек. Такой… Известный. И красавец. Но он занимает очень высокий пост. Он уехал выполнять секретное задание. Такое секретное, что мне ничего о нем не сказал. Он… — Герши понизила голос и добавила: — Он русский и принадлежит к императорской фамилии.
— Естественно. — Я мог только улыбнуться.
— И вот я здесь. Чтобы тебя встретить.
Сердиться на нее подолгу было невозможно. Кроме того, я находился в мрачном настроении, потому что беспокоился о Бернаре, к которому она была столь добра.
— Увы, голубушка. Теперь я бедный папа Луи. Однако счета твои как-нибудь оплачу.
— Я вела себя не слишком разумно, правда ведь? — облегченно вздохнула она.
— И не очень осмотрительно, — произнес я снисходительно.
— Что ты этим хочешь сказать? — встрепенулась она, пытаясь не подать виду, что встревожена.
— Ведь твой голландец, ван Веель, наполовину немец, верно?
— Ну и что из этого?
Я решил, что подозрения Ляду касаются ван Вееля. А барон этот ненадежный тип.
— Как, по-твоему, на чьей он стороне? Надо признаться, что очень многие голландцы откровенно симпатизируют немцам.
— Мы с ним никогда не говорили о политике, — занервничала Герши.
— Ты и сама голландка.
— Дело в том, — начала она со знакомым мне невинным видом, какой она на себя напускала, готовясь дать волю своей фантазии. — По правде говоря… — Широко открыв глаза, она нагнулась ко мне.
— Слушаю вас, Мата Хари!
— Не будь таким несносным, — проговорила она, глядя на потолок. — Хочу сообщить нечто такое, чего не говорила даже тебе! А теперь скажу. Думаю, я вовсе не голландка.
— Неужели? — Но ироническая интонация моего голоса не смутила ее.
— Моя мама действительно вышла замуж за Адама Зелле, и я голландская подданная, но он мне не родной! Это же совершенно очевидно. В детстве я не была уверена в этом, потому что мама всегда все скрывала. Но однажды она проговорилась и заявила мне, что мой настоящий отец… — Тут она, сложив ладони рупором, прошептала мне на ухо: — Принц Уэльский.