— Дай мне одежду!
— Ты одеваешься. Это хорошо, — спокойно проговорила Лилин, словно не видя, что мы с девочкой вырываем друг у друга мой жакет. — Успокойся.
— Я спокойна, — произнесла я, тяжело дыша и запахивая вокруг талии саронг. Я решила сказать Руди, чтобы он пригласил лучше доктора Хонторста.
— Сухие роды труднее, но ты молодая и сильная. Как только доберешься до своей постели, я к тебе приеду.
— Не беспокойтесь, — ответила я. — Вам незачем приезжать ко мне ни сейчас, ни через три недели, когда я рожу.
— Клянусь духами моих предков! — воскликнула Лилин, потрясая кулаками. — Она рехнулась!
Я тотчас вышла бы из комнаты, если бы не заметила огромную лужу у себя под ногами.
— Баба! — взревела Лилин.
Пока Баба обматывала вокруг меня полотенца, сунув руки под саронг, Лилин лаконичными предложениями объясняла мне, как надо рожать. Говорила она по-голландски. Слушая ее речи, я представляла портовый док и канал. Янтье должен выйти из моего дока, пройдя тесный шлюз и канал, и появиться на свет. Дамба внутри меня сломалась. Плыть он теперь не сможет, и ему придется выбираться посуху.
Мне не было страшно, чувствовала я себя превосходно. Когда понимаешь природу боли, ее можно вынести.
— Оставьте меня, — проговорила я.
Подняв руку, Баба растопырила пальцы.
— Двадцать пять схваток. Боли не чувствуешь? — спросила Лилин.
— Пока нет, спасибо, — ответила я. — Прощайте.
Затем, локтями прижав к бокам полотенца, я вышла из дома и села в двуколку, которая ждала меня. Спасаясь от палящих лучей, лошадь мотала головой.
Приехав домой, я сказала Кати и Руапоне, что у меня отошли воды. Руапона, родившая шестерых детей, воскликнула: «Ай-ай» — и поставила на огонь две кастрюли. Кати помогла мне притащить из прихожей к моей кровати напольные часы. Я заявила, что хочу согласовывать схватки с колебанием их маятника. Вдвоем они помогли мне забраться в постель, и, когда я, довольная тем, что начинаю испытывать боль, вскрикнула, они рассмеялись. Руапона сказала, что я сама еще ребенок.
Ворвавшись в дом, точно всадник верхом на коне, Руди воскликнул, что Лилин скоро придет.
— Не вздумай пускать ее сюда! — тоном приказа проговорила я.
Потом мне стало очень больно, и я передумала.
Бедный Руди бегал взад и вперед, не зная, которое из моих распоряжений нужно выполнять. Сначала он велел Руапоне позвать Хонторста, а Кати — не впускать Лилин. Потом вернул Руапону и послал Кати к воротам, чтобы Лилин поторопилась.
Получив несколько противоречивых приказаний, Руапона побежала за Хонторстом, а в это время Кати привела Лилин и Бабу в прихожую. Зычным голосом, каким он командовал на плацу, Руди гаркнул: «Оставьте мой дом!» Но тут я закричала благим матом, чувствуя, как трещат мои кости.