— Почем мне знать-то, воевода? Может, таил старик тот секрет от всех. Я его тогда из реки вынул, вот и не стал от меня таиться, да и какое дело до пуль какому-то скомороху.
— А для винтовальных мушкетов?
— То уж я сам. Заметил, что при стрельбе из винтовального карабина пуля куда хуже бьет, чем из гладкого ствола. Долго понять не мог, в чем дело, но потом сообразил стрельнуть в мягкий тюфяк, чтобы пуля не смялась, да поглядел на нее. Оказывается, нарезы там слизывает, а тогда уж получается, что дым вокруг пули идет и нет той точности. Решил попробовать сделать пулю длинной, а оно возьми и получись. Почитай, что и случайно вышло.
— Не многовато ли случайностей вокруг тебя?
— Дак и подле Градимира в том лесу я тоже случайно оказался. Откуда нам знать, какими дорогами нас поведет Отец Небесный.
— А что скажешь насчет скорострельных мортир?
— Дак сказывал уже сыну твоему: не ведаю, об чем речь. Гранаты мушкетами мы метали, а что там гульдам со страху показалось, то уж их пытать надо. У страха глаза велики.
— А сколько у тебя людей, Добролюб? — вкрадчиво вопросил старик.
— В ватаге было два десятка. Да от них вреда княжеству никакого, только польза получилась. А когда нас Градимир на подворье обложил, второго десятка там не было. Вот так и вышло, что только часть ватаги на службу попала.
Наглухо запереться и все отрицать было бы чересчур глупо. А вот выдать часть правды с удобоваримым объяснением — это уж совсем иное. Да и выдал он почти все, только про минометы и картечницы умолчал. Нельзя выдавать на гора все и сразу. Конечно, княжеству от этого может выйти большая польза, вот только это не его проблема. А потом, мог ведь и вред получиться. Все же в промышленном отношении славенские княжества и Брячиславия в частности сильно уступают западникам, так что вырвись эта новинка наружу — и вреда могло получиться куда больше. Элементарные пули уже могли бедой обернуться, ведь как только западники поймут, что к чему, куда проще используют эту задумку, у них-то такой дикой чехарды с калибрами нет.
— Ох непрост ты, скоморох, — в который уж раз заявил воевода. — Тут ить какое дело… Все-то ты правильно излагаешь, но отчего-то, кроме тебя, до этого никто не додумался, хотя все и на поверхности лежит, а ты раз-два — и приходи кума любоваться. Ладно, чего только не бывает. Но давай вернемся к твоему житию. Отсидеться втихую у тебя не выйдет. Если гульды пока не прознали, кто такой Вепрь, то уж скоро все узнают, а тогда и тебе, и задумкам твоим конец один. Доберутся до тебя, а там, глядишь, и до дочурки твоей. Эвон у меня от одного едва получилось сына оборонить. А сколько у тебя доброжелателей? По всему выходит, что уезжать тебе надо, да так далеко, чтобы никто достать не мог.