— Пожизненным — слишком сильно сказано, — поправил ее Наззар. — С тех пор как я пятнадцать лет назад взял на себя ответственность за руководство кланом, я вызывал ваших всего четыре раза.
— Нам приходится мириться с мыслью, что нас могут вызвать в любую минуту, и мы будем вынуждены рисковать жизнью ради незнакомцев и, может, никогда не увидим наших любимых. Отказаться мы не можем — повиновение или смерть. Хотелось бы вам так жить?
— Нет, — признался Наззар.
— Скажите, когда мы расплатимся за это? — спросила она.
— Нам выгодно настоящее положение дел, — заметил Наззар. — Ваше освобождение противоречит нашим интересам.
— Понятно. Тогда я сама избавлю нашу семью от кабалы.
— Правда? — усмехнулся Аласдейр. — И каким же образом?
— У дяди нет детей, я единственное дитя у матери. Насколько мне известно, я последняя из Маллиардов. Мне остается лишь проследить за тем, чтобы наш род прервался. — Тут Грейс встала. — Кажется, я видела неподалеку уборную. Мне нужно умыться.
— Вторая дверь направо, — подсказал Наззар.
— Извините.
Грейс оставила их. Когда она шла, у нее немного дрожали колени и лицо горело.
Наззар смотрел, как по извилистой дорожке удаляется фигурка Грейс.
— Ничего себе, — подивился Аласдейр.
— Да уж!
— Думаешь, она так и сделает?
— Она же из Маллиардов.
Наззар подумал, что прежде замечал такую же решимость в глазах матери Грейс. Видимо, та же несгибаемая сила воли руководила убийцами, творившими злодеяние в ночь бракосочетания сто лет назад. Она давала возможность Джанет, матери Грейс, сухо нести службу и заставляла саму Грейс восставать против нее. Сомнительно, что она пойдет на открытое неповиновение, пока жива ее мать и Джеральд, но по тому, как она держится, и по выражению ее лица и глаз, по голосу Наззар понял, что она скорее выберет бездетную жизнь, чем обречет своих отпрысков на «службу» клану Дреочи.
— Тебе она нравится, — констатировал Аласдейр.
— И что с того?
— Почему бы тебе что-нибудь не предпринять?
Дисбаланс сил так велик, презрение и антипатия Грейс к клану Дреочи столь очевидны… Наззар снял с плеча полотенце, опустился на скамью и ответил:
— Потому что она не может сказать «нет».
Когда Грейс вернулась, Аласдейр уже ушел и Наззар сидел в одиночестве. Грейс решила, что легче признать очевидное. Порой видишь кого-то на улице, ваши глаза встречаются, и ты инстинктивно чувствуешь, что между вами что-то есть. И это «что-то» Грейс чувствовала по отношению к Наззару.
С какой стороны ни посмотри, это неправильно, а потому от одной мысли об этом у нее голова шла кругом. Он ревенант, а значит, скорее монстр, нежели человек. Брат прапрадеда Грейс поубивал его родственников. Его клан неволит ее семью. Если она ему в самом деле понадобится, он может просто приказать ей повиноваться. Или дело в каком-то извращенном варианте стокгольмского синдрома? Или в животном влечении? Его не назовешь красивым, но он настоящий мужчина. Властный. Мужественный. Сильный. И это не все. Еще была притаившаяся в глазах печаль. И учтивость. И его магия. Все это притягивало, поэтому, чтобы держать дистанцию, нужно действовать очень осторожно.