Больше в этот день ничего не произошло. Зато на следующий день, в понедельник, случилось много всего.
Утром госпожа Бартолотти проснулась в половине пятого, впервые в своей жизни так рано.
Она тихонько выбралась из кровати, потому что не хотела будить Конрада, но оказалось, что мальчик проснулся раньше.
— Я уже давно не сплю, — объяснил он, — потому что заранее радуюсь, что иду в школу.
Госпожа Бартолотти пошла в ванную комнату, глянула в зеркало и убедилась, что сегодняшний день для неё будет нелегким.
— Старая, дальше некуда, и гадкая, дальше некуда, — пробормотала она, глядя на свое отражение, и подумала: в школе не поверят, что она мать Конрада, посчитают, что она его бабушка или прабабушка.
Во время завтрака она разбила подставку для яйца и чашку, так у неё дрожали руки.
— Что с вами? — спросил Конрад. — Когда человек такой, как вы сейчас, то это означает, что он нервничает?
— Да, — сказала госпожа Бартолотти. — Она немного нервничает, потому что не знает, как объяснить в школе, что Конраду семь лет, а он еще не ходил в школу, но все равно хочет учиться во втором классе.
— В третьем, — сказал Конрад. — Я ночью думал об этом. Второй класс мне не подходит. Слишком уж мне было бы там скучно.
— Но тебе же нужно свидетельство за второй класс! Без него не возьмут в третий.
Конрад подошел к кухонному буфету и вытащил из ящика пластиковую голубую папку, в которой лежали его документы. В папке был карманчик, который госпожа Бартолотти раньше не заметила. Конрад достал из этого кармашка ярко-зеленую бумажку.
— Вот мое свидетельство, — сказал он.
— За какой класс? — спросила госпожа Бартолотти.
— Класс надо вписать самому, — объяснил Конрад и подал свидетельство.
На бумажке было написано толстыми черными буквами «СВИДЕТЕЛЬСТВО». А под ними — «Конрада Бартолотти». Еще ниже стояли оценки, одни пятерки — по гимнастике, пению, рисованию, поведению, чтению, письму, арифметике, природоведению и языку.
На обратной стороне ярко-зеленой бумажки было напечатано:
«Ученик Конрад Бартолотти…. усвоил материал…. класса и переведен в…. класс».
А чуть ниже снова неразборчивая подпись, наверно, та самая: «Гунберт» или «Гонберт», или «Монберт».
Под подписью стояла круглая печать, название учреждения на которой тоже нельзя было прочитать.
— А из какой школы это свидетельство? — спросила госпожа Бартолотти.
Она перевернула ярко-зеленую бумажку и над толсто напечатанной надписью «СВИДЕТЕЛЬСТВО» увидела другую, напечатанную еще более толстыми буквами:
«НЕМЕЦКАЯ ШКОЛА В КАЙРЕ (КОНГО) НА ПРАВАХ ОБЩЕСТВЕННОЙ»