Мария вздрогнула, представив вдруг Георгия с прекрасной Бьянкой, когда он в предрассветный час после ночи любви, собирается домой…
— Какой же ты циник! — помимо воли выпалила она. — Получил, что хотел, и был таков? Тебе должно быть стыдно в этом признаваться!
Скулы Георгия окрасились легким румянцем.
— Секс — это обоюдное физическое удовольствие…
— И это все? А как же чувства? Привязанность? Нежность? Неудивительно, что Алессандро в отчаяние приходил от твоего отношения к женщинам!
Лицо Георгия мгновенно побелело от сдерживаемой ярости. Мария, не менее шокированная собственным поведением, опустила голову. Каково любить такого подонка? Это же холодное бесчувственное животное! Он цинично признается в том, что от женщины ему ничего не надо, кроме удовольствия!
— Не вижу в таком взгляде на вещи ничего ужасного.
— А как же любовь?
— Я никогда не любил… И в любовь не верю! Если хочешь, поговорим о похоти, о вожделении…
— Довольно для одного дня! Ты достаточно низко пал в моих глазах!
Мария схватила нож и вилку и сделала вид, что ест. На Георгия она не в силах была смотреть. Он никогда не любил? А как же Сильвия? Может, он просто не умеет распознать любовь?..
Тут взгляд ее остановился на белоснежной салфетке, на которой лежало… Девушка со стуком уронила вилку и, схватив дрожащими пальцами перстень Казорати, прошептала:
— Почему ты мне его возвращаешь?
— Ты мне льстишь. Я только выполнил обязанности курьера. Ты забыла его в Милане.
— В последний раз я видела это кольцо в моей шкатулке…
— Ошибаешься. Джулио нашел его на подоконнике в кухне.
Зардевшись, она надела кольцо с изумрудом на палец.
— Не помню, чтобы оставляла его там… Я была уверена, что спрятала его в шкатулку! Прости, что обвинила тебя в краже… — прошептала она.
— Кстати, твой друг сознался, что газетная статья — его рук дело.
— Нет!
Глаза Марии полны были невероятной боли. Георгий же с ледяным спокойствием наблюдал за ней.
— Знаешь, ты поразительно наивна! У парня в руках были сведения, стоившие немалых денег, и он…
— Не верю… Не может быть!
— Он сам мне в этом сознался! А теперь настала моя очередь просить у тебя прощения: ведь я подозревал тебя.
Мария уронила голову на руки.
— Это не имеет значения.
— Для меня имеет, — спокойно ответил Георгий. — Я ошибался в тебе. Но зачем было уверять меня в обратном?
Мария глотала слезы.
— Я… я…
— Словом, ты готова на все, чтобы защитить человека, который без колебаний тебя предал! — с презрением бросил ей в лицо Георгий.
— Что-то не хочется есть… — пробормотала она, вставая из-за стола, и вышла из комнаты.