Захаров плотно запахнулся и провел его до калитки.
– Пришлите ее ко мне, – сказал он вдруг ему на прощание, – я, может быть… Если захочет, если захочет!..
Николай ушел от него, невольно улыбаясь. Вот люди! Рвут, мечут, проклинают и потом снова возвращаются к своему аду.
Он пришел домой, позавтракал и направился к Силину. На его звонок дверь отворил ему Иван, который с испугом отшатнулся.
– Вы?! – произнес он, задыхаясь.
Николай пристально, с усмешкой посмотрел на него.
– Я, – ответил он, – убийцу нашли, да только не меня.
– Кого же?
– Тебя! – резко сказал Николай.
Иван пошатнулся, по лицу его пробежала судорога, но через мгновение он оправился и злобно сверкнул исподлобья глазами.
– Шутки шутите, – хрипло произнес он, – я барину почитай десять лет служил!..
– Ты, да неужели! – закричал Силин, появляясь на пороге прихожей и протягивая руку Николаю. Иван быстро шмыгнул в другую дверь.
– Слышу знакомый голос! – продолжал Силин. – Думаю – неужели? Глядь, ты и вправду. Рад, рад! Иди сюда. Садись. Иван, тащи вино, что осталось. Да куда это он делся? Подожди!
Силин проводил Николая в гостиную, где временно основался, и исчез.
Через некоторое время он вернулся с бутылкою и двумя стаканами.
– Вообрази, заперся у себя и выходить не хочет, – заговорил он, сервируя стол. – Престранная бестия! Я и не замечал его раньше, а теперь прямо заинтересован. Постоянно беседует сам с собою, много читает, а тут еще начал повесть писать» с убивством», как он объяснил. Приносил начало читать мне. Чушь ужасная! Ну, пей! Рассказывай.
Он разлил вино и придвинул Николаю стакан.
– Что говорить? – ответил Николай. – Подержали и выпустили… Вот и все… У тебя, у вас что?
Силин засмеялся.
– Зять мне пользу принес хоть после смерти. Дал развернуться таланту. И молол же я!
– Ты и про меня напутал…
– Уж прости! Что поделать? Я думал ведь, что ты и вправду… того… что же, – смутился он, – я бы на твоем месте, пожалуй… Такая скотина, да я сам, веришь ли…
– Оставь! – остановил его Николай. – Скажи, и твоя сестра так думает?
– Фью! – Силин свистнул и повертел пальцем около лба. – Совсем свихнулась. А тут еще прочла твой фельетон, и – шабаш. Казнь, говорит. И все! Какая, кому, за что? Ничего не разберешь. Казнь! Ходит как в воду опущенная. Можаевых изводит – и все тут!
– Я к ней завтра еду.
– Напрасно. Не примет!
У Николая упало сердце.
– Почему ты так думаешь?
– Знаю, друг. Говорю тебе, свихнулась. Если бы не Лиза, капут: в монастырь бы пошла!
Николай вскочил как ужаленный.
– Врешь, врешь и врешь! – закричал он, хватая шляпу. – Я уговорю ее, не могла она вдруг измениться!