А вокруг действительно все больше говорили о политике и о предстоящих выборах. Даже те, кто никогда всей этой суетой не интересовался, собирались идти голосовать. И никто не собирался голосовать за партию лидера нации. Очень жалели, что нет возможности голосовать «против всех», потому что выбирать только была возможность между плохим и очень плохим. В этой ситуации Платонов со своей либеральной партией точно набрал под десять процентов. Косте оставалось лишь в очередной раз удивляться прозорливости Юрия Петровича, с которым удалось встретиться только в субботу, накануне выборов. Он выглядел усталым и раздраженным и не пытался этого скрывать.
– Хорошо, что Новый год впереди, – мрачно сказал он, – хоть две недели можно будет отдохнуть, да и то ведь телефон выключить не дадут. Ты сам-то куда собираешься?
– К отцу, в Италию, – сказал и вдруг подумал, что не спросил Лизу, где она собирается встречать Рождество и Новый год. Ну да ладно, Италия большая, авось не встретимся, хотя и встреча тоже не таила опасности. Разве что для будущего Лизиного мужа.
– С Елизаветой? – будто прочел его мысли Юрий Петрович.
– Один.
– То есть finita[59], если мне позволительно будет спросить?
– Да.
– Понятно, – вздохнул Юрий Петрович, – идешь по моему неверному пути.
– С вашей же помощью и иду.
– И то правда, – и после паузы, – ну что, рассказать тебе про итоги будущих выборов?
– Я весь в нетерпении.
– На этот момент, – он посмотрел на часы, – а теперь, похоже, что и окончательно, победила вполне разумная точка зрения, что гусей дразнить не надо и пятидесятипроцентный уровень не переходить, так что ожидаемый результат будет в сорок девять процентов.
– Вот так дела? – искренне удивился Костя. – Это что же такое произошло? Так ведь и реки из берегов выйти могут.
– То-то и оно, что могут, и в этом есть главная опасность текущего момента. Шестьдесят процентов дали бы народу сигнал, что на него кладут с прибором и, если желает, может по этому поводу познакомиться с политической дубинкой.
– А меньше пятидесяти, – продолжил за него Костя, – означает, что с народом считаются, но не до конца, а это, как любое половинчатое решение, может привести к непредсказуемым последствиям.
– Почему же, вполне предсказуемым. Народ выйдет на улицы. По стране вряд ли, а в Москве точно. И выйдет не триста человек, и не тысяча, а гораздо больше.
– Да ладно, – недоверчиво сказал Костя, но вдруг почувствовал, как стук собственного сердца отвечает на его недоверие, с каждым новым ударом все сильнее разгоняя по жилам кровь, – это и есть ваш сценарий?