— Ну, извини, милый. Извини, док. Не плачь. Прости меня. Все в порядке.
Вода нескончаемой струей бежала в раковину, и Венди ощутила, что внезапно ступила в некий мучительный кошмар, где время текло вспять, обратно к тем временам, когда ее пьяный муж, сломав сыну руку, потом скулил над ним почти теми же словами.
(Прости, милый. Извини, док. Пожалуйста. Мне так жаль.)
Она подбежала к ним, каким-то образом сумела не без труда извлечь Дэнни из объятий Джека (на лице мужа она заметила выражение сердитого упрека, но отмахнулась от него, чтоб обдумать позже) и подхватила мальчика на руки. Она прошла с ним обратно в маленькую спальню, Дэнни судорожно хватался руками за ее шею. Джек шел следом.
Присев к Дэнни на кровать, Венди принялась покачивать его, успокаивая бессмысленными словами, которые повторяла, не переставая. Она подняла глаза на Джека, теперь в его взгляде была только тревога. Он вопросительно поднял брови. Она легонько тряхнула головой.
— Дэнни, — говорила она. — Дэнни, Дэнни. Дэнни. Все отлично, док. Все в порядке.
Наконец Дэнни затих и только слабо дрожал в объятиях матери. Но все же сперва он обратился к Джеку — к Джеку, который теперь сидел рядом с ними на кровати, — и она ощутила слабый укол прежней
(Сперва к нему, и всегда на первом месте был он)
ревности. Джек накричал на мальчика, она его успокоила, но все-таки именно отцу Дэнни сказал:
— Прости, пап. Я вел себя плохо?
— Извиняться не за что, док. — Джек взъерошил ему волосы. — Что, черт возьми, там стряслось?
Дэнни медленно, удивленно покачал головой:
— Я… Я не знаю. Почему ты мне сказал «не заикаться», папа? Я не заикаюсь.
— Нет, конечно, — искренне сказал Джек, но Венди почувствовала, будто к сердцу прикоснулись холодные пальцы. Джек вдруг показался таким испуганным, словно только что увидел привидение.
— Что-то про таймер… — пробормотал Дэнни.
— Что? — Джек подался вперед, а Дэнни вздрогнул и прижался к матери.
— Джек, ты пугаешь его! — сказала Венди, голос был тонким, а тон — обвиняющим. Ей вдруг пришло в голову, что напуганы они все. Но чем?
— Не знаю, не знаю, — говорил Дэнни отцу. — Что… что я говорил, пап?
— Ничего, — пробормотал Джек. Он вытащил из бокового кармана носовой платок и обтер губы. У Венди снова ненадолго возникло тошнотворное ощущение, что время пошло вспять. Жест был ей хорошо знаком с той поры, когда Джек пил.
— Почему ты запер дверь, Дэнни? — осторожно спросила она. — Зачем ты это сделал?
— Тони, — сказал он. — Тони мне велел.
Они обменялись взглядами поверх головы сына.
— А зачем, Тони не сказал, сынок? — спокойно спросил Джек.