Теперь ему приходит на ум одна холодная ночь в Мадриде накануне открытия моста Конституции: засунув руки в карманы, путешественник направляется в свою комнатушку на чердаке на улице Сан-Бернардо. Ночь пустынна. Как тихо, малявка. Только смачный звук поцелуев — это сосед прощается со своей невестой. И только открыв входную дверь, путешественник услышал, что за ним бегут. Он обернулся. Первый удар был нанесен ножом, внезапно, и пришелся в верхнюю губу, второй — туда же, но на этот раз головой. После третьего он потерял сознание. Потом его окружили, расскажет ему сосед, когда все уже кончится, несколько дней спустя, потом его окружили и проволокли по земле, пока он с треском — дурной знак — не ударился обо что-то головой. Истекающего кровью, его оставили на капоте чьей-то машины. «Знаешь, где он живет? — спросили соседа. — Ну так затащи его домой, быстро». Когда путешественник пришел в себя и узнал, что это были его же приятели, он почувствовал, как внутри у него что-то навсегда сломалось.
Дельце было непростое, продолжал Луисардо. Соседи втихомолку судачили о нем и так и сяк, уверяя друг друга, что речь идет о сведении счетов, о наркотиках, но как же они заблуждались, малявка. Оказывается, путешественник получил временную работу, состоявшую в том, чтобы разносить выпивку в модном клубе с импортной музыкой, которым владел некий тип, сидевший на игле и с тенденцией к саморазрушению, впрочем сильно намакияженный: видишь ли, малявка, деньги — лучшее отбеливающее средство. Кроме этого у него была большая голова, хотя мозгов — кот наплакал, словом, тот еще тип, скрывавший начинающееся облысение под специальной прической со спиралевидным хохолком. Короче, пытался скрыть то, что скрыть невозможно. В какой-то незадавшийся день, уставший от путешественника и его прочувствованных революционных речей, обращенных к трудящимся, он решил отправить его на тот свет. Он мог бы уволить путешественника, но, чтобы сэкономить на окончательном расчете, решил лучше увеличить месячную зарплату трем официантам с кожей тараканьего цвета. И вот, спрятавшись за мусорными бачками, они ждали, пока путешественник зайдет в подворотню, рассказывал Луисардо. И со своей склонностью вконец запутывать слушателя, которой он бравировал, Луисардо рассказал мне также, что лысеющий владелец клуба был политическим единомышленником Чакон, не разлей вода, малявка, а так как долгие годы они ширялись из одного и того же шприца, в его макаронообразных венах поселился смертоносный вирус. Я спрашивал себя, какая доля правды была во всем этом и какая доля лжи, и еще задавался вопросом: неужели в Мадриде есть такие больные люди? Были, есть и будут, ответил бы мне Луисардо. Развращенные буржуа и всякие иностранцы, которые терпеть не могут, чтобы бедняки развлекались задешево.