Вопрос, конечно, интересный, но он явно не вставал перед английским парламентом, когда в 1379 году палата общин, дабы компенсировать расходы на войну, ввела подушный налог, который обязывалось платить все взрослое население страны. Мера, безусловно, должна была вызвать бурю негодования, но этого поначалу не случилось, так как налог ударял больше по карману людей богатых, а не бедных. Трудности испытывали сборщики податей: уклонение от налогов приняло массовый характер и в казну денег поступало мало. На следующий год парламент утроил мзду — с одного грота[57] с головы до трех — и потребовал взимать их равно как с богатых, так и с бедных слоев населения.
Это была ошибка. К весне 1381 года очаги смуты уже пламенели во многих районах страны, особенно на юго-востоке, а 1 июня полыхнул настоящий пожар. В Брентвуде (Эссекс) комиссию верховного королевского судьи Роберта Белкнапа, приехавшую разбираться с недоимками, встретили более чем враждебно. Во время потасовки были убиты трое присяжных, сам сэр Роберт чудом уцелел — его отпустили с условием, что он впредь никогда не будет заниматься подобными расследованиями. Бунт быстро распространился по всему графству и перекинулся через реку в Кент. Там 6 июня мятежники из Грейвсенда напали на замок Рочестер и выпустили на свободу всех узников. То же самое произошло в Мейдстоуне: в числе освобожденных арестантов оказался пламенный оратор-священник Джон Болл, отправленный в заточение за подстрекательские проповеди архиепископом Кентерберийским Симоном Садбери. В Мейдстоуне впервые заявил о себе и человек по имени Уот Тайлер, «кровельщик», которому суждено возглавить восстание: Фруассар предусмотрительно назвал его «отвратительным и злобным типом». Под предводительством Тайлера, имевшего, похоже, определенную военную подготовку, и Джона Болла, идейного вдохновителя, мятежники двинулись на столицу, разграбив по пути дворец архиепископа в Кентербери. Пройдя за два дня 70 миль, в среду, 12 июня, они уже были в Блэкхите, в восточных предместьях Лондона.
Четырнадцатилетний король к тому времени перебрался из Виндзора в Лондон и, проявив благоразумие, поселился в Тауэре[58]. Безусловно, Ричард знал о грозящей опасности, но, видимо, она не тревожила его сверх меры. С самого начала мятежники дали понять: они ополчились не против короля, а против его министров — архиепископа Садбери (одновременно и канцлера), казначея сэра Роберта Хейлза и Джона Легга, парламентского пристава, отвечавшего за сбор подушного налога в Кенте. Им претят также все церковники, адвокаты и толстосумы — и прежде всего люди вроде Джона Гонта, способного заплатить подушный налог за полдюжины графств, но предпочитавшего кичиться и выставлять свое богатство напоказ, что по отношению к ним и несправедливо и унизительно. Правда на их стороне. Даже грабежи они вершат во имя равенства. Подобно легендарному Робину Гуду они грабят богатых, помогая беднякам. Их совесть чиста. Девиз мятежников — «король и община»; цель — помочь сюзерену исправить зло; они искренне надеются на то, что всего этого можно достичь одним росчерком пера. Исполнив свою миссию, они мирно разойдутся по домам.