– кричали нибелунги. – Побееееда принадлежит нам! Нам принадлежит влассссть!
Как всегда, те же речи, жажда и желание давно исчезнувшей власти.
– Я знаю о вашем плане, – сказала Видящая. – И он не приведет к успеху. Как и все предыдущие планы.
Нибелунги тут же замолкли. Природа затаила дыхание. Никаких звуков. Ни шороха, ни блеска на покрытых льдом водах.
– Вы думаете, что боги на вашей стороне, – продолжила старуха. – Но им нет дела ни до ваших поражений, ни до поражений людей.
– Ложжжжъ! Лоооооожжжжжь! ЛОООООЖЖЖЖЖЬ!!! – завопили тысячи голосов, перекрикивая друг друга.
Наконец вновь стало тихо. Они плыли над морем, возвращаясь к своему лесу и реке.
Вдалеке завыл волк.
– Я знаю, – прошептала Видящая и устало опустилась на землю.
На самом деле она солгала. У нее были лишь смутные представления о плане нибелунгов, какое-то мрачное предчувствие. И она сомневалась, унаследовал ли Зигфинн у своего предка умение сопротивляться им. Но нужно было попытаться. Потому что речь шла не только о благополучии королевств. На карту было поставлено благополучие времени…
Они достигли отвесного скалистого побережья на востоке и сделали привал, вытащив из кожаных мешков хлеб и напившись чистой воды из ручья. Зигфинн и Бруния часто делали такие вылазки, когда были детьми. Сначала их сопровождали слуги, а потом они стали отправляться на такие прогулки одни. Сейчас они скакали галопом по узкой тропинке над обрывом, и Бруния демонстрировала Зигфинну свое превосходство в роли наездницы. И дело было не только в его поломанных ребрах. Она поддразнивала его, зная, что он не может победить.
Но тут ее конь оступился.
Может быть, от грохота прибоя, бившегося о скалы, а может, из-за неожиданной вмятины на тропинке, но лошадь потеряла равновесие. Она попыталась устоять, поставив ногу в сторону, но при этом сошла с тропинки на гладкий камень и, поскользнувшись, поползла к обрыву. Массивное тело накренилось вперед, а задние ноги беспомощно сучили в воздухе. Принцессу выбросило из седла, но она не отпустила поводья. Это спасло ей жизнь, потому что лишь шея лошади отделяла ее от падения в пропасть к острым скалам и бурному морю. Оказавшись на краю обрыва, девушка схватилась правой рукой за какой-то корень, а левой продолжала сжимать поводья.
– Бруния! – закричал Зигфинн, спрыгивая со своей лошади, хотя та по-прежнему продолжала двигаться.
В эту минуту он не думал о собственной жизни.
Лошадь принцессы окончательно потеряла равновесие и, с ржанием перевалившись через край скалы, быстро устремилась навстречу смерти. Бруния успела среагировать и, отпустив кожаные поводья, прижалась к скале. На голову ей сыпалась галька. Зигфинн подбежал к обрыву. В его глазах светился ужас. В отличие от Брунии он видел, как тело лошади ударилось о камни и его поглотил прибой. Должно быть, животное не мучилось.