Валя был здесь единственным, кто не знал этого человека в сером костюме.
Это был секретарь областного партийного комитета и старый приятель всех пионеров и октябрят, называвших его не товарищем Федоровым, а, как доброго знакомого, по имени и отчеству — Александром Ивановичем.
Кроме профессора Кранцева, вместе с Александром Ивановичем пришли проведать юных техников директор тракторного завода и помощник Александра Ивановича — высокий человек в военном костюме.
Гости осматривали выставку, и машина Раи Горской сразу привлекла их внимание.
— А это что? — спросил Александр Иванович, останавливаясь у стола с моделью.
— Машина для боронования, — пробасил подошедший к гостям Макаров. — Вот видите, надпись. Если хотите, могу вам рассказать об этой машине подробно. Она сделана у нас на технической станции при тракторном заводе.
— А что это значит? — снова спросил секретарь, взявшись за тетрадь с сочинением.
— Это то, с чем пришла к нам девочка захотевшая сделать свою машину к тридцатой годовщине Октября. Это ее школьное сочинение.
Гости обступили модель и стали ее осматривать со всех сторон. Один из них читал вслух сочинение, другие поднимали машину вертели колеса, от которых тянулись цепочки к боронам, и смотрели, как поднимаются и встряхиваются эти маленькие бороны, рассматривали, как сделаны отдельные детали машины, в частности те самые зубцы для борон, над которыми столько мучилась Рая.
— Вот смотрите сами, вряд ли мне нужно что-нибудь добавить, — заявил инструктор. — Скажу только, что все это она сделала самостоятельно, без моей помощи, а самую трудную часть машины — передаточный механизм — даже во время моего отсутствия.
— Здо́рово! — сказал заметно заинтересованный секретарь.
— Да, весьма возможно, что девочка талантлива, — согласился директор. — Скажите а сколько ей лет? — обратился он к инструктору.
— Четырнадцать, — ответил торжественным басом Макаров.
Тогда директор обернулся к Кранцеву и сказал не без иронии:
— Смотрите, профессор, четырнадцатилетняя девочка сделала такое, до чего не додумались даже конструкторы вашего института.
Профессор был задет: он не допускал насмешек ни над собой, ни над Институтом сельскохозяйственного машиностроения, которым руководил. Однако на этот раз директор был прав, спорить с ним не приходилось, и профессор только нахмурил брови.
— Ну что ж, значит, ей повезло. Открытия и изобретения — вещь прихотливая. Вспомните, что сделал юрист Коперник для астрономии или другой юрист, Авогадро — для химии.
— Какой там! Коперник! — засмеялся директор. — Взгляните, как все это просто и остроумно.