Об учебе я говорить не буду. Это были лучшие годы моей жизни. Пять лет пролетели как одно мгновение. Если я начну описывать эти времена, то получится три толстых тома похождений московского студента начала восьмидесятых. И хотя при Андропове нас стали немного проверять и пытались притеснять, в общем, все эти годы я вспоминаю как самые радостные. Прекрасные товарищи, красивые девушки, масса свободного времени, умные педагоги, веселые перелеты в Баку и обратно… Пять замечательных лет. На последнем курсе меня вызвали в организацию, которая называлась «Контора Глубокого Бурения». Нет, это, конечно, шутка. Так в узком кругу друзей мы называли Комитет государственной безопасности, три заглавные буквы которого наводили страх и ужас на весь мир. Но только не дна меня. У меня дядя был большим чином в этой организации, генералом и одним из руководителей местного Комитета в нашей республике. Может, поэтому меня и вызвали? Я подозреваю, что мой дядя составил мне протекцию. Как бы там ни было, но меня пригласили в эту организацию и объяснили, что хотят предложить мне работу.
Я недолго думал. Ведь это же была сплошная романтика, хорошо нам всем известная по фильмам и книгам. Все тогда были влюблены в Штарлица-Тихонова и обожали Абеля-Баниониса из «Мертвого сезона». Можете себе представить, как мне повезло? Я сразу согласился. Да и сами подумайте, какой у меня был выбор? В советские времена историков после окончания университета отправляли на кафедры истории КПСС в качестве лаборантов. Там я просто загнулся бы от тоски и отсутствия перспективы. Или могли послать воспитателем в общежитие иностранцев. При распределении выпускников случались и такие казусы. Или я мог стать заведующим каким-нибудь кабинетом политического просвещения. Так что мне крупно повезло. Начиналась перестройка, к власти в стране пришел Михаил Горбачев. И весной восемьдесят шестого года я решил мою судьбу.
После окончания университета меня сразу отправили на учебу в Краснознаменный институт имени Феликса Эдмундовича Дзержинского, где я проучился еще два года. Заодно меня обучили двум иностранным языкам, правилам рукопашного боя, умению наблюдать и уходить от наблюдений, умению прятаться и находить спрятавшихся, умению убивать и не быть убитым. В общем, научили нормальным вещам, которые впоследствии мне очень пригодились. Правда, эти два с лишним года были гораздо более сложными и трудными, чем предыдущие пять. Если оценить по десятибалльной шкале коэффициент личного счастья и свободного времени, то в первые пять лет учебы я поставил бы девятку. А вот в следующие два года только единицу или двойку. Вот так серьезно нас готовили. Вы, наверное, уже решили, что я буду рассказывать о шпионских историях и приключениях в стиле Джеймса Бонда? Как я хотел бы вам это рассказать! Но тогда моя жизнь была бы всего лишь иллюстрацией очередного шпионского боевика, а не той какой она оказалась на самом деле.