Когда корабль был готов, Хепгуд обратился с открытым письмом к журналистам Америки, но долгое время никто не изъявлял желания лететь с ним. Наконец, когда его стало уже тревожить это обстоятельство, к нему явился Бейсон.
— Что вас побудило прийти ко мне? — спросил Хепгуд молодого корреспондента газеты «Нью-Йорк Таймс».
— Я буду с вами откровенен, — ответил Бейсон, — Я очень хочу разбогатеть, а в наше время это чертовски трудно. Кроме того, я честолюбив. Слава Стенли5 не дает мне покоя.
— Вот как! Значит, вы честолюбивы? А об опасностях, которые вас ожидают, вы подумали? Вместо славы, вас, может быть, ожидает смерть.
— Кто не рискует, тот не побеждает, — ответил Бейсон.
Он был высокого роста, широкоплечий, с чертами лица хотя и не красивыми, но привлекательными. Типичный молодой американец из среднего слоя, увлекающийся спортом и не обладающий особыми умственными способностями.
Хепгуд остался доволен. Именно такой товарищ был ему нужен.
— Я тоже буду с вами откровенен, — сказал он. — Я ставлю своей главной целью победу над Камовым. (Бейсон кивнул головой.) Чтобы наверняка добиться этого, я был вынужден довести ускорение звездолета до сорока метров в секунду. Не скрою от вас, что это опасно для экипажа.
На лице журналиста не появилось ни одного признака беспокойства от этого сообщения.
— Я мало смыслю в этих вещах, — с подкупающей откровенностью ответил он. — Вы говорите, что это опасно. Я вам верю. Но раз вы идете на эту опасность, то почему бы и мне не сделать то же?
— Ну, если так, — весело сказал Хепгуд, — то я очень рад такому спутнику.
Он крепко пожал руку Бейсона.
— Когда вы думаете начать полет? — спросил журналист.
— В конце августа этого года.
— А почему не раньше?
— Потому что надо дождаться благоприятного положения планеты Марс, на которую я хочу лететь, — ответил Хепгуд.
— Ну, что ж, подождем! Не так уж долго! — ответил Бейсон.
16 сентября 19.. года.
(В Москве сейчас около пяти часов утра.)
День 15 сентября навсегда останется в нашей памяти: в этот день мы проникли под облачный покров Венеры.
Завеса тайны, скрывавшая поверхность планеты, приподнялась.
То, что таилось под густыми облаками и так недавно казалось недоступным земному взору, предстало нашим глазам, а беспристрастная кинопленка запечатлела всё виденное…
Мы приблизились к Венере 14 сентября около двенадцати часов. Диск планеты, появившийся сначала в виде узкого серпа, быстро расширялся и к двадцати часам предстал перед нами в полной фазе.
Освещенная Солнцем Венера блестела, как снежная шапка горы в ясный солнечный день на Земле.