— Поблагодарите также и Константина Евгеньевича. Он помог мне точно рассчитать момент и скрыть его от вас, чтобы сюрприз был приятнее.
— Теперь понимаю, — сказал Пайчадзе, — почему так туманно ответили мне, когда я спрашивал, в какой момент мы достигнем орбиты Земли. Признаюсь, я подумал, что вы равнодушны.
Камов засмеялся.
— Я еще на Земле знал, — что мы пересечем ее орбиту именно седьмого ноября, и хотел пока скрыть это от вас всех, но Константин Евгеньевич, между делом, сам вычислил всё и «обрадовал» меня своим открытием. Пришлось готовить сюрприз вдвоем и скрывать от вас двоих такое замечательное совпадение.
— Как странно, — сказал я, — что мы находимся далеко от Земли и всё-таки чувствуем себя как бы на ней.
— Мне не совсем понятна ваша мысль, — сказал Камов.
— Мне тоже она не понятна, — засмеялся я, — но, тем не менее, мне кажется это странным.
— А мне, — сказал Белопольский, — это кажется вполне нормальным. Люди всегда жили только на Земле. Сознание ее постоянного присутствия так глубоко вкоренилось в нас, что очень трудно за короткий срок отвыкнуть от мысли, что она тут, под нами. Это не мысль, — повернулся он к Камову, — а скорей ощущение.
— Во всяком случае, — ответил Камов, — у меня такого ощущения нет.
— У меня тоже, — сказал Пайчадзе.
— Это потому, что вы покинули Землю не в первый раз. Но мне представляется несомненным, что во время полета на Луну такое ощущение у вас было.
Камов отрицательно покачал головой.
— Я не помню, чтобы у меня оно было, — сказал он. — Впрочем, во время этого полета нам некогда было заниматься анализом наших ощущений. Он был слишком коротким.
— Кстати, — сказал я, — вы никогда не рассказывали нам о полете на Луну.
— И я, и Арсен Георгиевич, — ответил Камов, — рассказали всё на страницах газет и журналов. Я думал, что вы читали об этом полете.
— Конечно, читал, — сказал я. — Но, может быть, вы могли бы рассказать что-нибудь, о чем не писали раньше?
— Мы всё рассказали, — сказал Пайчадзе.
Камов посмотрел на него и усмехнулся.
— Откровенно говоря, — сказал он, — мы утаили один эпизод.
— Расскажите! — попросил я.
— Не стоит, — сказал Пайчадзе. — Ничего интересного.
— Разрешите нам судить об этом.
— С удовольствием расскажу, — сказал Камов. — Арсен Георгиевич скромничает. Когда мы опустились на поверхность Луны, то были вынуждены выходить из корабля, чтобы собрать образцы лунных пород. Эти выходы мы делали по очереди, так как выйти вдвоем было очень рискованно.
— Почему? — спросил я.
— Потому что на Луне нет атмосферы.
— Всё-таки не понимаю. Я читал, что вы были одеты в костюмы вроде водолазных.