— Книжки?
Он вопросительно посмотрел на Линнет поверх головы Кэсси, и она нервно ответила:
— Это мои старые детские книги. Я думала, что Кэсси они понравятся. «Винни Пух» и еще некоторые.
С минуту она ощущала тяжесть его осуждения. Затем он сказал:
— Очень хорошо, но впредь я хотел бы, чтобы вы спрашивали меня или, в мое отсутствие, синьору Фредди о том, что читать ребенку.
Это был выговор, спокойно вынесенный, и Линнет чувствовала, что ее лицо опять залилось краской.
О книгах она подумала в последнюю минуту, но была рада тому, что взяла их, когда увидела, как беден здесь выбор детских английских книг.
— У Кэсси мало английских книг, — возразила она.
— Да? — На его лице отразилось легкое недовольство, и ей показалось, что она уловила насмешливую нотку в его ответе: — Я должен был предусмотреть это. Моя жена почти ничего не читала, кроме журналов мод. Нужно восполнить этот пробел.
Он разговаривал с ней так, как будто она уже дала согласие остаться. Ему и в голову не приходило, что что-то в мире может происходить вразрез с его желаниями. Теоретически она могла уехать, но Линнет чувствовала, что ее покинули воля и способность действовать. Растущая привязанность к Кэсси, очарование Венеции и «Кафавориты» поймали ее в свои сети — и он знал, что так и будет, будь он проклят!
Этим вечером, после того как Кэсси отправилась спать, Линнет ужинала с Максом и Диной в официальной гостиной, высокие окна которой выходили на канал. Снаружи свет люстр из освещенных окон отражался в покачивающейся серебристой воде. Внутри в свете серебряных канделябров сияло полированное дерево, мерцало чудесное венецианское стекло, которое казалось слишком драгоценным, чтобы им пользоваться, сверкала серебряная посуда.
Макс был неотразим в своем темно-голубом бархатном пиджаке, как всегда безукоризненно сшитом, манжеты его белой батистовой рубашки лишь слегка выглядывали из рукавов. В нем были идеально смешаны черты его многочисленных предков. Глаза, возможно, были унаследованы от австрияков, но без ошибки можно было сказать, что чувственный изгиб губ, выразительные руки были чисто итальянскими.
Она не могла не рассматривать его тайком, надеясь, что он этого не заметит. Он наливал предобеденные аперитивы, и каким-то образом почувствовал ее оценивающий взгляд.
— Вы тоже очаровательны сегодня, — заметил он с приведшей Линнет в ярость доверительной усмешкой.
Он намекал, что она рассматривает его с восхищением, тем самым утверждая, что ни одна женщина не может устоять перед ним. Говорить вслух о ее предполагаемом восхищении было нечестно, это было рассчитано на то, чтобы привести ее в замешательство.