— В большинстве случаев это так, — согласился он. — Но круг знакомых моей жены составляли в основном англичане и американцы. Она так и не научилась свободно владеть итальянским языком, чтобы по-настоящему сблизиться с итальянскими друзьями.
— За семь лет? — переспросила Линнет, настолько шокированная, что не подумала, прежде чем задать вопрос.
Его голубые глаза как бы затаились и сузились, когда он пристально взглянул на нее.
— Кто вам сказал, сколько лет я был женат на ней? — резко спросил он.
— Гм… Не помню, наверное, Дина, — быстро проговорила Линнет. Ей вдруг стало холодно — непонятно почему, ведь солнце все еще приятно грело — холодно и страшно. Она приблизилась к самому краю темной тайны, которую составляло супружество Макса и Джоанны, и мертвые, ледяные пальцы коснулись ее чуткого настроения. — Ведь это не секрет?
— Нет, конечно, — признал он. — Но я предпочитаю не обсуждать свой брак, я был бы благодарен, если бы ты не говорила о нем с моей теткой. Как бы то ни было, она не очень ладила с Джоанной.
Линнет было трудно поверить в это. Дина была такой дружелюбной и открытой, готовой всегда помочь, что трудно было представить, что кому-то не удалось расположить ее к себе. А Джоанна… Джоанна могла очаровать кого угодно, потрясти собравшихся своим остроумием, озарить всех своей улыбкой…
Но лишь до тех пор, пока она поступала, как хотела, снова сказал тот же спокойный, незнакомый голос, и Линнет вздрогнула, как будто он исходил из-за ее плеча, шепча неприятную правду ей в ухо, которое не хотело слышать ее. Нет, прочь, защищалась она. Джоанна умерла; это нечестно… И голос сказал: «Да будет тебе, она могла быть несносной, язвительной и просто жаждала крови, если что-то было не по ней…»
Линнет не смогла заставить себя спросить, откуда он исходит, этот голос, и почему она слышит его только теперь, когда приехала в Италию. Вместо того, сильно тряхнув головой, она сказала:
— Уверяю вас, я и не думаю обсуждать ваш брак. Это не мое дело, он интересует меня лишь в вопросах, касающихся Кэсси.
Его ответ прозвучал резко, как недвусмысленный запрет вообще трогать эту тему в дальнейшем.
— Едва ли он вообще касается ее, — сказал он. — Уж в этом можешь мне поверить.
Линнет казалось, что она ведет две независимые друг от друга жизни. Одна была спокойной, размеренной и почти скучной, — приятное существование, которое стало привычным, когда не было Макса. В такие дни ей почти удавалось убедить себя, что она довольна, что все хорошо и что она чувствует себя среди ди Анджели как дома. За исключением того, что ее окружала роскошь и что Кэсси была чуть больше надобности опекаемым ребенком, жизнь здесь в основном ничем не отличалась от жизни какой-либо другой семьи.