В общем, попали мы с тобой, Герочка, как кур в ощип. И станем теперь думать и размышлять, как из этого места выбираться.
— Герман, милый, — пропищала эта партизанка, снова оторвав меня от тяжелых дум. — Ты возьмешь меня с собой в Томск?
Оба на! В Томск? В качестве кого? Секретарш сейчас еще не существует. Горничная из дворянки, как из навоза пуля, да и скандал может получиться капитальный. Просто поселить ее где-нибудь в городе и навещать время от времени? Так ведь уже через неделю всем, от предводителя дворянства до последнего нищего станет известно, что у молодого губернатора в таком-то доме живет любовница. Что она ссыльная. И стоит появиться в ее доме хоть кому-нибудь с фамилией похожей на польскую, куда надо тут же уйдет донос, что будто бы я заговорщик…
Чем-то она тебя все-таки зацепила, Герочка. Хотя мысль хорошая. Конечно, хорошо бы что-то придумать, чтоб был официальный повод ее навещать…
— А что ты там будешь делать? — как можно более мягко, поинтересовался я.
— Любить тебя, — простодушно ответила Карина и потерлась носиком о мою грудь.
— Ты станешь скучать. У меня много работы и я не смогу часто у тебя бывать…
— Не-е-ет, — запротестовала девушка с чудным акцентом. — Ты станешь давать мне деньги, а я буду ездить по больницам и заниматься благотворительностью. Мой отец был лекарем, я немного разбираюсь в медицине…
Ха! Интересно, с чего она решила, что я сам не могу этим заниматься… Хотя… Что-то такое, связанное одновременно с благотворительностью и с медициной крутилось в голове.
— Интересная идея. Я подумаю. У нас еще много времени. Пока лед на реках не станет крепким никто в Томск все равно не едет…
— Хорошо, — неожиданно покладисто согласилась она, заглядывая в глаза и слегка розовея. — Я буду тебя ждать. Оставишь немного денег?
— Хорошо.
— Иди уже. Твои солдаты давно топают и спорят в сенях, а зайти опасаются. Ты злой начальник?
— Очень, — разулыбался я, натягивая штаны.
— Не-е-ет, — не поверила Карина. — Ты добрый. И тебя все любят.
— Эх, твои бы слова да Богу в уши…
— Я молиться за тебя буду, — стремительно завернувшись в одеяло, торопливо заговорила девушка. — Грехи на себя все твои возьму и отмаливать буду. Ты только забери меня отсюда…
Остановился на пороге. Представил, как я оставляю на покрытом кружевной скатертью столе деньги, и аж передернулся всем телом. Как шлюхе… Нельзя так, несправедливо.
— Приготовься к поездке. Купи что нужно, — всовывая четвертную ассигнацию в детский кулачок ссыльной, сказал я. — Бумаги я выправлю. Как лед на реках встанет, поедешь.