— Тебе, Юра, теперь надо быть очень осторожным в словах! — заметила Лида. — Гурьев не защитит тебя от КГБ, если оно посчитает, что ты занимаешься агитацией.
Спасибо за напоминание, Лида. Я это знаю не хуже тебя.
— Хочешь, я покажу тебе твои рассказы? — вдруг переменила разговор Лида.
— Какие рассказы?
— А те, что обсуждали на последнем перед летними каникулами заседании ЛИТО. Она вынула откуда-то большую папку, открыла ее и я увидел среди других напечатанных на машинке рассказов и свои два: немного сюрреалистический рассказ «Вот», а рядом с ним — «Рыболовный рассказ». Оба они были достаточно невинны и написаны мною специально для обсуждения в ЛИТО: каждый член ЛИТО должен был время от времени представлять свои произведения на обсуждение.
— Зачем они у тебя и почему дома? — спросил я.
— Я же секретарь ЛИТО и должна хранить у себя те экземпляры произведений, которые раньше находились в читальном зале. Но в библиотеке у меня нет для этого никакого шкафа и вот, поэтому, я храню дома. Потом она посмотрела на меня многозначительно и торжественно добавила:
— Когда-нибудь эти мои архивы будут на вес золота! Никто не знает наперед, кто из членов ЛИТО станет великим писателем, но кто-нибудь станет!
Я пришел домой в 1 час ночи, снял плащ в коридоре и повесил его на гвоздь, вбитый в стену у входа в мою комнату. Потом отомкнул запоры и вошел в комнату. В комнате я зажег свет и сел к письменному столу, на котором рядом с большими портретами Есенина и Достоевского лежал лист ватманской бумаги, на котором красивым почерком моей сотрудницы Тани было написано «Расписание занятий». Согласно этого расписания, во вторник я должен был заниматься до 4 часов утра, а потом спать до 7 часов 45 минут.
— И что это у вас за занятия такие? — кокетливо спросила меня Таня, переписывая по моей просьбе это расписание.
Углубляю знания по электронике.
— И не надоела вам на работе электроника, что еще по ночам занимаетесь электроникой? — поджала свои красивые губки Таня. — Вот девушкам не с кем пойти в кино, а вы — электроника!
В расписании ночные занятия предполагались только по вторникам из-за ЛИТО. В другие дни расписание предусматривало ранний отход ко сну и подъем в 4 часа утра, чтобы заниматься на свежую голову. Мои «занятия электроникой» на самом деле были писанием дневника, который можно было также назвать черновиками моей будущей книги. Я возобновил писание дневника в тот самый день, как вернулся из Батуми после своей неудачной попытки побега.
Я достал дневник из ящика письменного стола, раскрыл его и записал: