– Ну вот, все в порядке, – весело сказала она больной. – Сейчас отдохнем на кроватке и забудем про все неприятности.
Как выяснилось, Лерочка, или Валерия Львовна, была врачом местной больницы – единственным и неповторимым. Работать сюда напросилась по собственному желанию, сформировавшемуся из-за болезни дочери. Маленькая Дашутка страдала жестокими приступами астмы аллергического характера. Вот и решили покинуть пыльную Рязань и пожить «на воле». Год жизни в Николинском заставил забыть про астматические приступы и связанные с ними терзания.
Первоначально семья поселилась в помещении, служившем приютом для всей врачей, заведовавших маленькой сельской больницей. Но там было слишком неуютно и казенно. Приютила их Лариса Никифоровна. Они настолько сроднились, что по обоюдному согласию и при поддержке администрации села муж Валерии начал строить новый дом. Весной, а может, и раньше надеялись переселиться.
Лариса Никифоровна окончательно пришла в себя. Дашутка вскарабкалась на лавочку, обняла ее за шею и ткнулась носиком в морщинистую щеку. Глаза пожилой женщины светились такой любовью и радостью, что я очередной раз почувствовала себя гнусной убийцей.
– Лерочка, – раздался голос старушки, – по-моему, наша гостья слишком переволновалась, может, ей следует помочь?
Я не сразу поняла, что речь идет о моей персоне, а когда поняла, решила, что мне действительно плохо. Все с этим легко согласились, меня препроводили в дом, где я, окончательно перепугавшись, получила свою порцию внутримышечного лекарства. И посчитала это возмездием.
Прощаясь, Лариса Никифоровна спокойно сказала:
– Ирочка, мне бы хотелось продолжить нашу беседу. – Я отчаянно замахала руками, выражая решительный протест. – Ну не волнуйтесь вы так. Падать в обморок – совсем не мое хобби. Просто сегодня… магнитные бури. Хорошо, что вы оказались рядом. Только прошу вас держать в секрете тот способ черенкования роз, о котором мы с вами говорили.
Я ошалело кивнула головой – оказывается, пожилые интеллигентные учительницы тоже умеют врать. Впрочем, эта ложь, скорее всего, тоже во спасение.
– Завтра воскресенье, – спокойно продолжала бывшая учительница, – Андрей Васильевич будет свободен, он меня и подвезет. Не будешь возражать, Танюша?
Танюше такое и в голову бы не пришло.
По дороге назад мне жутко хотелось спать, и, как только мы приехали, я оккупировала кровать за так называемой лежанкой. Натальины вопросы о розах и черенках остались без ответа.
– Выспалась? – ехидно поинтересовалась подруга, когда я подала первые признаки пробуждения. – Одного не пойму: как твоя нервная, впечатлительная натура пережила момент шумной уборки нашей избы, сопровождаемый исключительно матерной поддержкой с крыши? Все вместе было похоже на артобстрел.