Испуганная Дина жалобно всхлипнула. Лена возмутилась:
– Кончай трепаться, гад рыжий! – Она больно ткнула Гришку кулаком в спину. – И жми первым!
– Почему я? – искренне удивился Лапшин.
– Потому что по твоей милости мы здесь топчемся, – почти в полный голос заявила Парамонова и изо всех сил толкнула Гришку вперед.
От души толкнула.
Пришлось Лапшину собой распечатать дверной проем. Хорошо, что массивная деревянная дверь открывалась внутрь.
Увидев, что влетевший в комнату Гришка все еще жив и на него никто не набрасывается, друзья переглянулись и тоже вошли.
Даже трусоватая Динка рискнула. Хоть и продолжала по-прежнему прятаться за чужие спины.
Друзья настороженно замерли у двери, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть.
В комнате Игоря было довольно светло, тяжелые, коричневые с золотом бархатные портьеры красиво обрамляли широкие окна. Звуки шагов гасил пестрый восточный ковер. Еле слышно гудел кондиционер.
Пахан – если это он! – лежал на огромной деревянной кровати. Его глаза были закрыты, но у виска, как заметил Сергей, быстро пульсировала голубая жилка. И пальцы правой руки, лежащей поверх пухового одеяла, нервно подрагивали, то и дело непроизвольно сжимаясь в кулак.
На их приход Пахан никак не отреагировал. Даже темные ресницы не дрогнули.
– С-спит? – Дина крепко вцепилась в ветровку Сергея.
– Нет, – шепотом отозвался он. И кивком головы указал друзьям на предательски подрагивающие пальцы.
Когда они в очередной раз сжались в кулак, Дина испуганно ойкнула.
– Не поняла, – Лена смотрела растерянно.
Светлана вполголоса пояснила:
– Сергей имеет в виду – Пахан притворяется.
Гришка фыркнул и открыл было рот, собираясь по своему обыкновению съехидничать. Но не успел.
Глаза Пахана вдруг резко распахнулись. И столько в них было страха и какой-то звериной ненависти, что Дина в панике взвизгнула, а остальные ребята буквально отпрянули от его постели.
Первым пришел в себя Гришка.
– Ты что, Пахан, – сердито воскликнул он, – своих не узнаешь?! Чего так таращишься-то? Не в первый раз видишь, в конце-то концов!
Пахан вздрогнул, и его бешеный взгляд сосредоточился на Гришке.
Лапшин невольно поежился. Неожиданно показалось – страшная сказка ожила, и из глаз бывшего одноклассника смотрит древнее зло. Настолько древнее и немотивированное, что его и не понять.
Солнечный день за окном почему-то померк. По Гришкиной спине неприятно побежал холодок.
«Да что я, с ума сошел?! – заставил себя встряхнуться Лапшин. – Это же просто солнце за тучи спряталось!»
Гришка медленно проговорил, обращаясь к ребятам:
– Крепко же его шандарахнуло! Никак в себя не придет.