И поэтому, уж если находилась тема, то ее обсасывали со всех сторон. И с этого бока и с другого.
– Я как– то у него спрашивала, о его родственниках, так он говорил, что у него никого теперь нет. Один он, – продолжила разговор Дарья Васильевна.
– Не извольте, говорит, беспокоиться. Мне эта жизнь не в тягость. Никому не мешаю, а на жизнь хватает, – а у самого глаза то заблестели.
– Ну, это его дело! Хозяин – барин, – сказал Григорий Павлович и посмотрел в окошко. – Ой! Дарья Васильевна, – вдруг вскричал он, – посмотри, в окно то козел смотрит!
– Какой еще козел! – возмутилась Дарья Васильевна, думая, что муж решил так пошутить над ней.
Но Дарья Васильевна все же повернулась к окну и обомлела. Сквозь черноту ночи, и кружево занавесок, в окно на нее смотрела морда козла, только очень большая, и рога у него были огромные. А взгляд у козла был как бы человеческий, жалостный такой.
– Свят, свят, свят, – перекрестилась Дарья Васильевна, обернувшись на мужа, и они оба снова посмотрели на окно.
К их удивлению там уже ничего не было.
– Господи, привидится же такое! – с облегчением сказала Дарья Васильевна. – Откуда, на втором этаже, козлу то взяться! – сказала она возмущенно-сердитым голосом.
– Показалось, наверное! – успокоительно сказал Григорий Павлович, все же, подойдя к окну и вглядываясь в темноту.
И они оба, сделали вид, что ничего не произошло и снова сели за стол. Хотя в душе, каждый недоумевал на увиденное.
– А что, Дарья Васильевна, были бы у нас деньги, мы бы тоже свой дом в Москве купили, и вместе с сыном и внуками жили. Здесь хорошо, и братец твой добрый человек, но, все же, не свое! – продолжил разговор Григорий Павлович.
– Да, я и сама наш дом в Бронницах вспоминаю. Уж так хорошо нам там жилось! И земля под ногами, а не булыжник. А ночью звезд то сколько, не то, что здесь. Городок маленький, зелененький. И речка, и церковь, какая у нас была! А пасха, или Рождество вот как весело да радостно… Дарья Васильевна улыбнулась, вспоминая свой дом.
– А как по улице идешь, то все тебя знают, да кланяются. То на обед пригласят, то на крестины.
– Да, – сказал Григорий Павлович. Нам бы дом, где-нибудь в Сокольниках, с двориком купить. И Москва не далеко и все в собственных домах да садах. Там места хорошие, я давеча ездил к адвокату, по поручению твоего братца, такие там улочки, зеленые, сирень в каждом доме, одуванчики на лужке. Липы, да дубы. И церковь там Николая угодника, зашел, на обратном пути молебен заказал. А потом пешочком мимо Басманной до вокзала. До самой Каланчевки дошел. Прогулялся. Посидел в трактирчике, перекусил, и потом через Мясницкую, да Китай город, вот и дом наш.