– Ну да бес! Мы же его в церкви отпевали, все по-божески было. Церковь беса бы не приняла, – успокаивал жену Григорий Павлович. А сам уже тоже в душе похолодел. – Давай, молитву почитаем. Не так страшно будет. А лампа пусть всю ночь горит. И окно давай завесим, чтобы никаких миражей в нем больше не было.
После молитв, на сердце стало легче, и страхи ушли. Супруги легли в кровать и заснули.
Утром солнечный луч прорвался сквозь занавеску и скользнул по лицу Дарьи Васильевны. Она открыла глаза, и вспомнила все. Григорий Павлович, тоже проснувшись, повернулся к ней, и посмотрел на нее вопросительно?
– Не снилось ли тебе что Дарья Васильевна? – спросил он жену.
– Снилось! – ответила она многозначительно, и перекрестилась.
– Вот и мне тоже, – также многозначительно сказал Григорий Павлович. И что же тебе снилось? Уж не снова ли козел?
– Нет, на сей раз сосед, покойник. Только живой, да радостный. Вроде, как и молодой, и румяный. Приходит он к нам в дом, и говорит: «Здравствуйте, Дарья Васильевна. А где же ваш муж? Хотелось бы мне его видеть, да поблагодарить вас обоих и одно поручение вам дать» А я забыла, что он умер– то. И удивляюсь. Говорю: «Как вы хорошо выглядите Федор Иванович, и румяный и веселый. Что-то хорошее случилось? Да и за что вы поблагодарить нас хотите? Может, чаю выпьете. Григорий Павлович сейчас вернется. Он на почту пошел. И что за поручение?»
– Да вот я решил съехать с квартиры, хочу с сестрой помириться. Я ведь очень обеспеченный человек, только так обстоятельства сложились, что пришлось мне немного так скромно пожить, как вы видели. Но сейчас уже все условности кончились. Жалко, я не успею кое– что сделать. Поэтому хочу попросить вас и вашего мужа, об одном одолжении. Вот деньги. Теперь они мне не нужны. Вы часть себе возьмите, часть своему брату отнесите. А третью часть в церковь за упокой моей души. Не откажете в просьбе? Я бы сам сделал, но уже не успею. Пришел к вам на минуту, и все, в путь!
– Да как же за упокой, вы же живы еще. Это грех! При жизни то!
– Да какой же я живой, – ухмыльнулся Федор Иванович, вы посмотрите на меня внимательно!
Смотрю, а он вдруг бледный стал, и как– то смеется не хорошо. Спасибо за пирог, – говорит.
– Какой пирог? – оглянулась я на стол, не было на столе пирога, обернулась назад, а там никого уж нет!
Чем дальше слушал Григорий Павлович рассказ жены, тем больше вытягивалось его лицо, и округлялись глаза.
– Да и мне он приснился! – стал быстро рассказывать Григорий Павлович. Все мне письмо в руки совал.
Вы говорит, отправьте письмо по этому адресу. Непременно! Там дом хороший продается. Я бы в нем жить хотел. У меня срочные дела, самому отправить некогда. А вот эти орехи вы нищим около церкви Неопалимой Купины отдайте. Пусть нищие грызут. Беру я орехи, а они из рук моих сыплются. Я все стараюсь удержать, а их все больше и больше, уж с головой меня закрыли, уже дышать нечем. Я помощи стал просить. А он как засмеется. Говорит, вам удача, вы и выбирайтесь. Сами, сами…. И так я от крика своего и проснулся. Жуть… – Видно, это разгадка к нашим мыслям, – сказал Григорий Павлович. Пойдем к твоему брату, и все ему расскажем.