Все же с этим перемещением на дивизионе канонерских лодок получилось неладно. Обиделись разные бывшие офицеры, а это было некстати.
Может, следовало Малиничева перекинуть в штаб, а на корабль назначить кого-нибудь из штабных? Нет, в штабе и без него было не больно хорошо.
Бахметьев правильно сделал, что оставил его командиром "Уборевича" и вообще на него не нажимал. Но все-таки не было уверенности в том, что все пройдет гладко. Слишком уж спокойно принял Малиничев приказ о своем понижении.
Олег Михайлович Малиничев действительно был слишком спокоен. Он тоже не спал и, полузакрыв глаза, улыбался. На стуле рядом с ним лежал маленький шприц в никелированной коробке и разломанная ампула морфия, а на его левой руке была приятная округлая опухоль, от которой шло тепло.
Он уже давно привык к доброму зелью, и, пока в его чемодане хранилось около сотни ампул, все неприятности и огорчения дорого не стоили.
Сейчас он чувствовал себя мудрым. Командующий флотилией большевик Плетнев был просто ничтожеством, а желторотый мальчишка Бахметьев и того меньше. Они могли как угодно играть в военный флот и воображать, что их колесные калоши форменные броненосцы, - ему было совершенно безразлично.
Впрочем, нет, ему было даже занятно. Пусть пока что поиграют. Времени им осталось немного.
Со всех четырех сторон горизонта поднималась старая, настоящая Россия, а. за ней стояла вся боевая мощь великих союзных держав. Голод, сыпняк и разруха. Хваленой революции наступал конец, и ему оставалось только плыть по течению.
- По течению, - вслух подумал он и от удовольствия совсем закрыл глаза. Течение шло прямо на север, прямо к друзьям по ту сторону фронта.
9
Превосходное времяпрепровождение Бориса Лобачевского внезапно окончилось. Сверху по реке прибыли две баржи с минами заграждения, и командующий флотилией Плетнев вызвал его к себе в каюту.
- Скоро начнем их ставить, - сказал Плетнев.
- У нас всего двое минеров, - ответил Лобачевский.
- Завтра, надо думать, придет отряд моряков с фронта. Там еще кое-кого подыщем. - И Плетнев задумался. - Они прямо лесом идут. Семьдесят пять верст пешим образом, все свое добро на себе. - Но думал он, видимо, совсем о другом и огрызком карандаша на полях какого-то приказа рисовал рогатую мину заграждения образца восьмого года. - Значит, мы с вами будем их ставить, товарищ флагманский минер. Может быть, очень даже скоро. Верно я говорю?
Опять он говорил не то, о чем думал, и Лобачевский в ответ только пожал плечами. По целому ряду причин ему вовсе не хотелось заниматься минными постановками, но в конце концов служба была службой.