Ночью из болота выбрались юркие пухлые ящерки длиной в локоть и попытались укатить банку консервированной клонины.
Я улыбаюсь восходящему солнцу и с упоением вгрызаюсь в дар фиамской природы – душистое жесткое мясо, поджаренное на прутике. Лапки с прозрачными сизыми перепонками хрустят на зубах.
Это будет сегодня, говорю я солнцу. Сегодня, наконец, я сверну пространство.
У меня глаза сумасшедшего. У меня борода по пояс. Я не брился восемь лет, боясь отпугнуть удачу. В контейнере на тумбочке меня дожидается Лодеболь. Профессор мается старческой бессонницей. Он такой же псих, как и я.
Между ним и мной – натянутая нить. От лаборатории Лодеболя уходит под малым углом в землю и через несколько сот километров выныривает из болота и втыкается в мой контейнер. Инфонити всё равно, сквозь что ее продергивают. Тысячи новостных каналов Фиама, Земли, десятков других миров вливаются в мою субкварочку. Миллионы случайных документов, миллиарды случайных изображений. Тоннель надо поддерживать.
А я сижу на острове имени самого себя и день за днем, месяц за месяцем, год за годом пытаюсь подобрать отмычку, которая позволит моим формулам превратиться в реальность.
Случайность интерферирует со случайностью, любит говорить Лодеболь.
– Ну что, профессор? – спрашиваю я, входя в душное нутро контейнера.
Я чувствую себя здесь всё в большей тесноте. Дело не только в том, что я заматерел, оброс мышцами и слоем жира. Мне душно. Я хочу на свободу. Я не готов сидеть на болотной кочке до конца своих дней.
– Скинь мне установки, – говорит Лодеболь.
– Плохая примета, – отвечаю я. – Только после эксперимента.
Такой уж выработался ритуал. Если эксперимент удастся, я вряд ли смогу сразу сообщить ему текущие настройки обратного сигнала. И у Техно бывают глупые шутки.
Моя работа проста – нажать на кнопку, дальше всё случится само. На это «само» я потратил первые три года на острове, зато теперь моя работа – нажать на кнопку.
Иногда инфонить рвется сразу – хлопком. То, что находится в тоннеле, вываливается в реальный мир и вступает в реакцию с уже находящимся там веществом. Чтобы не наделать лишнего шума, мы гоняем через тоннель нейтроны, максимум – молекулы водорода.
Иногда она скручивается от меня к профессору, будто стрелка едет по чулкам. Бывает, что нам кажется, будто с нитью ничего не случилось, но секунды спустя она тает и исчезает.
– Готовность? Запись? Поехали.
Новый набор настроек – это как новая мелодия. Волшебная флейта откроет скалу, если знать мотивчик.