Тем временем скандал разрешился без лишнего кровопролития. Что-то с диким топотом пронеслось по лестнице на третий этаж и хлопнуло дверью.
- Ну, как у вас тут? - Заглянув в комнату, поинтересовался Лёшка, выглядевший, словно выжатый лимон.
- Да вот, почти закончили. - Отрапортовал Лин. - Только мебели тут маловато.
- Нормально, - отмахнулся Степан. - Есть где спать и работать, остальное приложится.
- Конструктивный подход, - одобрил Лёшка, - жаль Катька не по этой части!
- Что, ни до чего не договорились? - Спросил Лин.
- А то ты её не знаешь! Я уже начинаю подумывать, а не написать ли заявление администрации, чтобы её куда подальше переселили.
- Общество должно заботиться даже о самых слабых его элементах, - явно процитировал кого-то Лин.
- Опять твоя восточная демагогия? Хорошо, она тебя не слышит, а то за "слабый элемент" язык бы выдрала.
- Не выдрала бы, моё каратэ сильнее!
- А ты проверял?
- Возможности пока не было.
- Молись, чтобы и дальше не было. Катька - мастер запрещённых приёмов.
- Каких, например? - Тут же заинтересовался Степан. Он никогда не упускал возможности пополнить свой арсенал.
- Ты когда-нибудь видел, как выкручивают брови?
- Э-э... нет.
- А Катька так может!
Общежитие вмещало до восьми человек и, с появлением Степана, собрался полный комплект. С соседями ему удалось познакомиться только за ужином. Самым старшим был пятнадцатилетний Алексей. Он то и считался здесь за главного. Лину и Сидни было по тринадцать, но из-за слишком разного круга интересов они нечасто общались. Если с Лином всё понятно, то Сидни являлся тем, кого принято называть ботаником. Одевался он неопрятно и имел торчащие во все стороны рыжие кудри. Младшим же был Вовчик, которого Степан застал ранее за видеоигрой. На этом мужская половина общежития заканчивалась, и шли девчонки: десятилетняя Марта, тринадцатилетняя Тося, и, собственно, Катька, которой недавно стукнуло четырнадцать. Она, кстати, проигнорировав свою очередь стоять у кухонного автомата, на ужин не явилась, видимо выражая, таким образом, протест. Против чего она протестует, Степан так и не разобрался.
Во время ужина, бывший разведчик старался узнать как можно больше о своих соседях и их образе жизни, не сболтнув при этом ничего лишнего о себе. Теперь же он валялся на своей раскладушке и, уставившись в потолок, анализировал добытые факты. Прежде всего, ему была непонятна система заселения общежития, в котором дети не разделялись ни по полу, ни по возрасту. При этом было удивительно наблюдать, что они худо-бедно да уживались вместе! Степан не мог представить достаточно объективные причины, по которым школьная администрация позволяла детям существовать фактически без присмотра. Может они разделяли мнение Мастерсов, относительно приучения к самостоятельности с малолетства? Или же это банальная экономия средств? Второе предположение больше нравилось Карпатову, успевшему возненавидеть любые социальные эксперименты всей душой. Ему было удобнее считать себя ребёнком, на условия жизни которого администрации наплевать, нежели подопытной крысой, действия которой будут анализировать студенты какого-нибудь местного психологического института.