11. ПОХИЩЕНИЕ ПРИНЦЕССЫ — ДУБЛЬ ДВА
Это было похоже на гиперпространственный прыжок. Вот только не было ни фонтана ярких красок, ни пьянящей легкости, ни беспричинной эйфории. Наоборот. Сознание словно задернулось туманом. Я не мог думать, не мог даже испугаться или удивиться, и чужой, равнодушный, безликий голос, звучащий из глубины моего разума, не вызывал ни малейшей реакции.
— Темпоральная граната активирована. Вы в безопасности.
Я летел сквозь темноту. Не было ни малейшего движения в окружавших меня тишине и покое. Я не ощущал своего тела, но явно чувствовал стремительное падение. Темпоральная граната — вот как называется хрустальный цилиндрик. Интересно…
— Применение мотивировано, опасность первой степени, рекомендуется возвращение к третьему узловому моменту…
Какое забавное оружие. Оно может давать советы. Что ж, ему виднее. Сеятели умели воевать.
— Решение принято.
Темнота исчезла. Я снова стал самим собой, и стоял возле открытого подземного ангара рядом с Эрнадо.
Багровое солнце опускалось за горизонт. Небо было черным, как расплавленная смола. Красные отблески играли на прозрачном корпусе флаера, на серой броне боевого катера.
— В пустыне часто бывают пыльные бури, — сказал Эрнадо. — Но сюда ветер доберется нескоро.
Сознание работало четко как никогда. Я помнил все, что случилось со мной до того момента, когда темпоральная граната Сеятелей откинула меня в прошлое. А вот Эрнадо, явно, ничего не помнил. Для него, как и для принцессы, Шоррэя, Ланса, всех находящихся на планете — или во всей вселенной? — людей ничего еще не произошло. Эрнадо не прикрывал мой прорыв во дворец, гвардейцы не падали под выстрелами пистолета, принцесса не плакала на моей груди, курсант Ланс не умер страшной смертью. И клинок Шоррэя не касался моей груди, чтобы пронзить сердце.
Оружие, которое не убивает. Последний козырь, возможность переиграть проигранный поединок. Хрустальный карандаш, зачеркивающий все ошибки.
— Если флаер заденут, и горючее вспыхнет, я неплохо поджарюсь.
Это был мой голос. Я произнес те же слова, что и в прошлый раз. Губы шевелились сами помимо моей воли.
Меня охватил ужас. Неужели я обречен на повторение пройденного пути? Вынужден говорить и делать то же, что и тогда?
Эрнадо протянул мне программные диски. Я взял их, опустил в карман… и напрягся, останавливая опускающуюся руку.
Вначале это было трудно. Словно я растягивал упругую резиновую пленку, сковавшую мое тело, или двигался сквозь густую жидкость. Затем напряжение исчезло. Я снова владел своим телом.