Невидимая волна побежала по шеренге, заставив заключенных оцепенеть от напряжения. Подскочившая охрана с рвущимися неизвестно куда овчарками быстро усмирила нарождающееся возмущение...
Дверца легкового автомобиля раскрылась. Беспорядочный лай внезапно затих, и тысячи мужских глаз замерли на изящной женской ноге, ступающей наружу...
Марлен Раубе рывком спрыгнула на землю, автоматически поправляя черную юбку. В зеленых глазах отразились стандартные бараки исправительного учреждения, колючая проволока и группа офицеров, рукоплескавших примадонне здравоохранения...
Гауптман выбрала направление в сторону главы РСХА Кальтенбрунера...
На следующий день...
- Я пуду проверьять вас на стой-кость, - рослый гестаповец размял пальцы в черных лайковых перчатках. - И тот, кто пройдет испытание, будет избавлен от процедуры дезинфекции!
Одновременно с последней фразой штумбанфюрер с силой нанес удар в грудь заключенного. Короткий тренированный тычок уронил военнопленного на колени. Заставил опустить голову в бесполезных попытках найти глоток воздуха. Но и там его не нашлось...
Мойша завалился навзничь, синея от недостатка кислорода...
- Повторяю, тот, кто выдержит проферку на прочность, останется в лагере! - гестаповец остановился напротив Копейкина. - Тепе жаль-ко своего товарь-ища? Не стоит беспокоиться! Он - юде! - эсэсовец рассмеялся, широко разевая пасть, в которой зубы росли не подряд. - Или рюсский зольдат хочь-ет попробовать настоящий боксерский удар?
Егор понял, в чем дело... Инстинкт самосохранения брал вверх. Годы, проведенные в советском лагере, заставили сделать выражение лица более идиотским, говорящим о полном безразличии к происходящим событиям. Для убедительности Копейкин пустил слюну и скосил глаза в совершенно противоположную сторону...
Уловка не прошла. Гестаповец нанес резкий удар, вложив в него инерцию разворота всего предплечья.
Червонцу показалось, что в груди у него лопнула автомобильная шина. Отдача стрельнула в опухшей ране, и темная подлючая боль застучала по обнаженным нервам...
Бывало, и Червонцу доставались разящие с отмаха удары от краснопузых вертухаев, но, как правило, Копейкин удары держал, вернее не падал. Но хук немца, был более изощренным, вобравшим в себя все достижения рукопашного боя...
Штумбанфюрер сделал шаг к другому заключенному, но черный сапог замер в висе - угрюмый военнопленный лишь только качнулся...
Град ударов обрушился на Копейкина. Эсэсовец с ходу рассек губу, затем нанес два прямых опять же в голову, что неминуемо должно было повергнуть русского на землю. Но солдат удивительным образом стоял на месте, разбрызгивая по плечам кровавые кляксы.