Она посмотрела на него и ответила, судорожно сглотнув:
— «Г., моему художнику. Навеки твоя, Э.».
— «Г» — это, значит, вы, — указала на него инспектор Барри.
— Да.
— А вы — «Э».
— Да, — едва слышно прошелестела Эмбер.
— А вы художник, потому что…
— Потому что я пишу книгу, — отвечал он, все больше смущаясь.
— Прекрасно, — улыбнулась инспектор Барри, переводя взгляд с лица Германа на лицо его жены. — У вас в доме установлены видеокамеры?
— Нет. — Герман покачал головой.
— В таком случае неплохо было бы установить. Литерли — спокойное место, но такой дом привлекает внимание, особенно если люди узнают, что вы тут живете. Знаменитости — это всегда объект повышенного внимания. Не беспокойтесь, от нас они ничего не узнают. Обещаю держать рот на замке, не уверена, правда, насчет Максвелла. Ему хватает пары порций виски, чтобы запеть. Поет, правда, плохо. — Она поднялась, опираясь на колено Максвелла. — Можно осмотреть кабинет?
На лестнице инспектор три раза останавливалась, чтобы перевести дух. Наверху она прошла в кабинет, молча обошла его и остановилась у окна.
— Сюда не так-то просто влезть. Если они залезли через это окно, то их интересовала именно эта комната. Здесь есть другие ценности?
— Мой ноутбук. А еще первое издание и рукопись романа «Спаситель» Грегори Бернса.
Она равнодушно кивнула:
— Ты читал, Максвелл?
— В школе.
— О чем там?
Тот посмотрел на нее с выражением бесконечной усталости на лице:
— Не помню.
— Значит, не читал. Мистер Бэнкс, знает ли кто-нибудь, что у вас имеется рукопись?
Герман покачал головой:
— Человек, который мне ее продал, не знал, кто покупатель.
Она помолчала.
— Почему вы не уверены, что у вас побывал вор, миссис Бэнкс? — спросила Барри, рассматривая печатные машинки, а затем начала стучать по клавишам, что раздражало Германа, но он промолчал.
— Потому что ничего другого не тронули.
— Точно! — Инспектор обернулась, сияя как начищенная пуговица, будто это было величайшее открытие. — В том-то и дело! А внизу вроде у вас коллекция ценной живописи?
— Пикассо, несколько работ Дэмьена Хёрста.
— Очень мило. И плазменный телевизор на стене. Такой, наверное, у вас не один?
— Почти во всех комнатах и в нашей ванной.
Инспектор Барри шумно присвистнула.
— А люстры? Настоящий хрусталь? — допытывалась она.
— Да, — рассмеялась Эмбер.
— Так я и думала. И, вероятно, драгоценности, миссис Бэнкс? Вижу, у вас прелестный камень на пальце. Как из киндер-сюрприза. Но ваш, конечно, настоящий.
— Герман очень добр ко мне.
— Почему же вор больше ничего не взял? Может быть, дело в этой комнате? — Она открыла ящик стола. — Вы позволите?..