Двадцать минут спустя она все еще сидела там одна и поблизости не появилось никого, чье лицо могло бы напоминать женщину, с которой она должна была встретиться. Она собралась уже заказать себе что-нибудь на ужин, но, вспомнив, что после всех рождественских покупок ее кредитной карточки хватит лишь на то, чтобы оплатить бокал вина в столь дорогом ресторане, решила воздержаться от этого. Ничего не оставалось, как дать этой опаздывающей Николь Эштон-Бредфилд еще десять минут, а потом…
— Привет, Татум.
— Черт!
— Еще не разучилась ругаться, я вижу. А я боялась, что ты сделалась холодной и важной дамой.
Принимая во внимание столбнячное состояние Тейт, то, что голосовые связки ее смогли произнести хоть какой-то звук, уже было чудом.
— Извини, что опоздала, — сказала Лулу, пока метрдотель усаживал ее за столик. — Но достать такси в пятницу вечером — всегда проблема.
Как только она произнесла эти слова, Тейт мгновенно перенеслась в другой ресторан много лет назад, когда в разговор их в такой же обстановке вмешалась ее одноклассница, назойливая блондинка… Николь Эштон-Бредфилд.
— Значит, это ты послала письмо?
— Да. Не возражаешь, если я закажу семгу?
— Зачем?
— Затем, что это действительно превосходная вещь. — И, повернувшись к официанту, она заказала семгу и бутылку вина. А когда тот ушел, снова обратилась к Тейт. — Тебе понравится это вино. Оно легкое, и потом…
Обаятельная улыбка и очень хорошо поставленный голос Лулу наконец-то вырвали Тейт из ее настороженного изумления.
— Кончай болтать ерунду, Лулу. Зачем ты прислала мне это письмо, да еще под чужим именем?
Сразу же, как только эта женщина словно возникла перед ней из прошлого, Тейт заметила изменения, происшедшие с ней. Ведь о Лулу не было ни слуху ни духу целых восемь лет. Природный ярко-рыжий цвет ее волос сделался каким-то розовато-золотистым ввиду значительного количества седины, что, впрочем, нимало не отразилось на ее элегантности. Ногти на руке, которую она поднесла к горлу, стали короткими и светло-кораллового цвета в противоположность тем ярко-пурпурным длинным ногтям, которые Тейт помнила раньше. Но, хотя макияж был столь же безукоризненным, как и прежде, он не мог скрыть ни морщин на некогда гладкой коже, ни впадин на изможденном, осунувшемся лице.
— Ну, что показал осмотр? — спросила Лулу, заметив внимательный взгляд Тейт.
— Ты бы не вышла за порог, если бы не была уверена, что выглядишь на все сто, — сказала Тейт, проигнорировав ее насмешливый тон. — Ответь на мой вопрос, Лулу. Зачем тебе понадобилась эта головоломка с письмом и чужим именем?