– Должно быть, много там у тебя подчиненных, – подпустив в голос свой несколько зависти, сказал я. – По земным меркам ты, поди, не меньше генерала.
– Да, я тут главный, – с большим удовольствием отвечал подводный житель. – Все меня слушают, мое слово – закон.
– И как же ты зовешься среди своих?
– Среди своих я зовусь на здешний лад – Вэлн, и здешние рыбаки это имя знают. Но ты не здешний, для тебя я, пожалуй, по-вашему просто черт. Водяной черт.
Чего-то этакого я и ожидал. Но всё равно сделалось крепко не по себе. Возник даже соблазн махнуть рукой, чтобы Бахтин понял это как сигнал и велел стрелять по черту из фальконета. Кто его разберет – коли он сделан из некой плоти, может, свинцовое ядро его и сгубит?
Две мудрые мысли были в голове моей ответом на сию неразумную. Первая – как можно отправить черта на тот свет, коли он уже на том свете, а сюда вылезает для чертячьих своих проказ? Вторая – никак нельзя показаться перед моряками трусом и неженкой!
– Счастлив знакомством нашим, господин черт, – отвечал я. – Разрешите представиться – отставной Александрийского гусарского полка корнет Бушуев, к вашим услугам!
Подводный житель молодецки расправил соминые свои усы жестом, который был бы впору самому отчаянному из гусар.
– Так ты и впрямь собрался у меня сажень воды покупать? – спросил черт, которого местные жители звали Вэлном.
– Отчего бы нет? Соседство с тобой, любезный черт, было бы порукой, что дурные люди в протоку не сунутся. А нет ничего приятнее для отставного военного, чем сидеть тихонько на бережку и ловить на уду рыбку.
– И сколько же ты мне дашь за сажень прибрежной воды, любезный корнет?
Мой черт прямо на глазах набирался галантного обхождения!
– Сажень воды много стоить не может, любезный черт. Смешно было бы, коли бы мы с тобой, двое приятелей, завели спор из-за такой мелочи!
– Неужто ты хочешь, чтобы я подарил тебе эту сажень воды? – Чешуйчатый собеседник мой как-то нехорошо прищурился.
Я знал о породе этой не так уж много. Нянюшка в детстве грозилась, что за разбитое окно меня черти в аду посадят на сковородку. Я пробрался на кухню, получил несколько брызг кипящего масла с раскаленной сковородки, и это вселило в меня несокрушимую веру в пекло. Но, с другой стороны, я верил, что Господь в силах управиться с любым чертом, хоть наземным, хоть подводным, и Он меня в обиду не даст. Ведь я затеял опасную торговлю не из баловства – шла война, я добровольно вернулся в строй, и все мои действия были теперь направлены к скорейшей победе над врагом.
В сущности, все мои знания заключались в поговорках. «Вольно черту в своем болоте орать», – не раз говаривал я сам, имея в виду какого-нибудь норовистого пехотного полковника. «Пошел черт по бочкам» – сами знаете сие состояние души, которой сколько ни нальешь – всё мало. Перебрал я в памяти еще несколько присловьев, а остановился на таком – «Смелым Бог владеет, пьяным черт качает». Коли буду смел – уцелею, а нет – такова, стало быть, гусарская судьба…