– Да в воде-то мои родичи живут! Коли она тебе в таком количестве надобна – сам их оттуда выгоняй, а я погляжу!
И злейшему врагу не пожелаю видеть перед глазами покрытую слизью морду с выпученными глазищами, торчащими вперед козьими рогами и прочими бесовскими прелестями. А черт ведь еще и сунулся ко мне поближе, имея намерение рыком своим и ледяным дыханием перепугать до полусмерти.
– Ну что же, – молвил я, положив руку на сабельную рукоять, – коли гусар обыграл черта, то сладит и с чертовой бабушкой. Веди сюда свою родню! А я уж с ней по-свойски переведаюсь!
Тут я молодецки глянул на протоку и в свете нескольких далеких фонарей увидел торчащие из воды выпуклые глазищи на манер лягушечьих. Чертова родня подобралась во время игры совсем близко и молча наблюдала за нами. Меня прошиб холодный пот, и я скорее повернулся к приятелю своему, лишь бы не видать более этих ледяных мерцающих глаз.
Черт же призадумался.
– Так сколько я тебе проиграл? – спросил он уже менее злобно.
– Я вел точный счет. Восемь тысяч сто девяносто две сажени, любезный черт!
Я выговорил это невероятное число – и сам испугался. Но виду не подал.
– Так это же вся старица… – ахнул он. – Да еще хороший кусок Курляндской Аи!
– Курляндская Ая тоже тебе принадлежит?
Он смутился. А я тихо порадовался тому, что нечисть не в ладах с арифметикой. Иначе мой задорный игрок сразу бы сообразил, что уже играет на воду, ему не принадлежащую, и пошел на попятный лад.
Молчание черта я истолковал верно – по каким-то подводным бесовским законам вода в Курляндской Ае ему не принадлежала.
Теперь следовало скорее с ним мириться, пока он и впрямь не позвал сюда всю свою братию.
– Послушай меня, приятель, – сказал я ему. – Я в игре горяч не менее тебя и сам теперь толком не знаю, на что мне эта старица. Нужна она, правду сказать, всего лишь на время. Я ею попользуюсь, а потом забирай ее обратно, сделай милость! И с родней своей вместе!
Черт глядел на меня очень подозрительно.
– Я перекрестился бы в подтверждение своих слов, любезный черт, кабы не боялся тебя тем обидеть, – продолжал я. – Ну, подумай хорошенько, на что гусару пустынная река? Ведь мы играли только на воду, без берегов и, сдается, даже без островов. Что же я, лебедь, что ли? Или селезень? Гусары, слава богу, не водоплавающие! Им того по уставу не положено!
Последнее я добавил, признаюсь, с перепугу – при слове «водоплавающие» глаза моего неудачливого игрока полезли из орбит своих и усы нехорошо зашевелились.
– Так чего же ты хочешь, треклятая твоя душа?
– Провести по старице лодки! И более ты нас не увидишь и не услышишь, любезный черт!