Издалека, от Смоленска, по полю мчались четыре пароконные повозки, на которых поблескивали стволы рибодекенов – здесь, в России, их называли «сороками».
Командир монгольфьера дал распоряжение передать флажками на землю – любой ценой не допустить приближение скорострельных и многоствольных орудий.
Конные разведчики, собравшись в кулак, пошли на прорыв, но увязли в казачьей лаве.
Первая «сорока», лихо развернувшись, дала залп. К счастью, мимо.
Зато второй повезло. Вырвавшийся вперед шарльер вспыхнул и, разламываясь в воздухе на кусочки, рухнул на землю. Остальные завиляли, стреляя по повозкам из всех видов огнестрельного оружия, имевшегося в наличии.
Русские канониры перезаряжали быстро.
Новый залп. За ним еще один и еще.
Огнем окутался шар второго шарльера.
Но звено, возглавляемое Леклерком, уже нависло над полем боя.
Полетели вниз стальные граненые стрелы.
Корпорал поджег фитили на первых бомбах и столкнул их по желобам.
Гулко рванул порох, расшвыривая по сторонам шрапнель. Благодаря мастерству Жака бомбы взрывались в двадцати-тридцати футах над землей.
В кровавую мясорубку попали и свои, и чужие. Литовские уланы, казаки, конные разведчики, французская пехота охранения, выбравшиеся из горящей «Grande tortue» механики и канониры. Только сухопутным дредноутам шрапнель не причиняла вреда. Ну, так на то их и строили – держать выстрел в упор не только из ружья-пистолета, но и из полевого орудия.
В это время шарльеры, умело лавируя в синем небе, поравнялись с русскими повозками. Полетели вниз ручные бомбы. Конечно, такого корпорала, как у Леклерка, ни у одного из командиров не было, но посеченные осколками кони закусили удила, понесли, не разбирая дороги. Одну повозку опрокинули, сломав дышло.
– Vive la France! Vive l’Empereur! – закричал Эжен Леклерк, взмахнув тесаком.
– Vive l’Empereur!!! – подхватила команда.
И тут сквозь всеобщее ликование прорезался одинокий голос впередсмотрящего:
– Russie volant! Attaque russe de l’est!
Леклерк приложил к глазу зрительную трубу. Зашипел от злости – утреннее солнце, немилосердно усиленное двадцатикратной линзой, казалось, выжигало мозг. Но черные точки махолетов, поднявшихся из-за дальнего леса, а теперь набиравших высоту, он различить сумел.
Проклятые русские варвары! Что за тупое пристрастие к летательным аппаратам тяжелее воздуха!!!
Хотя следовало отдать им должное – в отличие от монгольфьера машины русских не зависели от направления и силы ветра, а шарльеры превосходили подвижностью и маневренностью. Если добьются преимущества в высоте, воздухоплавателям «Великой армии» придется туго.