Фрейзе кивнул и поддержал Пьетро:
– Он прав, Лука. Они должны это объяснить.
– Хорошо, я непременно спрошу об этом, – сказал Лука. – Я обо всем у них спрошу. Но вспомните, как ее братец, будучи заодно с преступницей, которая звалась сестрой Урсулой, явился на суд, более всего желая увидеть свою сестру на костре. Неужели вы не способны проявить к ней жалость? Впрочем, так или иначе, если ее ответы нас не удовлетворят, мы всегда сможем передать ее в руки дона Пикканте, хозяина этих земель. Он с той же легкостью отправит обеих ведьм на костер, как это сделал бы и дон Лукретили. Вы именно этого хотите? – Он посмотрел на их угрюмые лица. – Вам хочется видеть, как они умирают? Как умирают эти две молодые женщины?
– Мне хочется видеть, как свершается правосудие и воцаряется справедливость, – торжественно произнес брат Пьетро. – А прощать – это удел Господа.
– А мне кажется, можно было бы попросту закрыть на все это глаза и дать им возможность утром убраться отсюда, – предложил Фрейзе и направился к двери.
– Ох, прекрати, ради бога! – воскликнул Лука и увидел Изольду, как раз спустившуюся к обеду.
Она переоделась в платье, позаимствованное у жены хозяина гостиницы. Платье было из жесткой темно-синей ткани. Голову Изольда прикрыла чепцом, какие носят деревенские женщины, а свои роскошные светлые волосы убрала назад и заплела в косу. Глядя на нее, Лука тут же вспомнил, каким золотым водопадом обрушились ей на плечи из-под апостольника эти волосы, когда он на конюшне сбил ее с ног и прижал к полу; вспомнил он и легкий аромат розовой воды, всегда исходивший от нее. В этом простом одеянии ее красота вдруг неожиданно засияла столь ослепительно, что и Лука, и брат Пьетро примолкли, не в силах вымолвить ни слова.
– Я надеюсь, вам удалось немного прийти в себя и отдохнуть, – пробормотал Лука, придвигая ей стул.
Изольда улыбнулась, но глаза ее оставались опущены долу.
– Я же не была ранена, я всего лишь испугалась, так что теперь совсем уже пришла в себя. А Ишрак отдыхает и набирается сил. Утром, я уверена, ей будет значительно лучше.
Фрейзе, громко хлопнув дверью, вошел в комнату и принялся с грохотом расставлять на столе тарелки и перечислять принесенные кушанья:
– Фрикасе из курицы – они специально своего старого петуха зарезали. Тушеная говядина с турнепсом. Свиной паштет – лично я бы его, правда, есть не стал. Немного колбасы – она выглядит вполне прилично – и несколько ломтей ветчины. – Он снова вышел и вскоре вернулся с очередным подносом. – Вот марципаны с местного рынка, кстати, вкус у них почти как у настоящих, но клясться, что они свежие, я бы не стал; зато пирожки наша добрая хозяйка сама испекла, я видел, как их из печи доставали, и даже попробовал ради вашей безопасности. Могу вас заверить, они очень даже вкусные. Ну а фруктов тут у них никаких не имеется, разве что яблоки, да и те такие зеленые и кислые, что способны любого прикончить; есть еще засахаренные каштаны, они их весь год для заезжих дворян приберегают, так что за их свежесть я тоже не отвечаю.