Любопытно отметить, что, когда Хаус впервые появится в сериале, мы как раз его и не видим. Нам покажут лишь его трость. Хаус, по своему обыкновению, прогуливается по госпиталю в арьергарде у Вилсона, который несет историю болезни. И зрителю предстает не сам Хаус, а его хромота — и рука, опирающаяся на ручку трости. Итак, по задумке авторов, первая вещь, которую нам необходимо знать о Хаусе, — это его ущербность. Он инвалид. И мы тут же узнаем, что он сам думает по этому поводу. «Людям не нужен больной врач», — разъясняет он Вилсону, аргументируя, почему он не желает носить белый халат. Мы еще не знакомы с Хаусом достаточно хорошо, а потому не готовы предположить, что главная причина его нежелания встречаться с пациентами лицом к лицу заключается совсем в ином: для него больные — логические загадки.
О, вот и команда. Эрик Форман (Омар Эппс) — новый член диагностического коллектива, приступивший к своим обязанностям невролога всего лишь три дня назад. Доктор Эллисон Кэмерон (Дженнифер Моррисон) — врач-иммунолог, в госпитале шесть месяцев. И Роберт Чейз (Джесси Спенсер) — врач-реаниматолог, в госпитале один год.
— Доктор Хаус не любит общаться с пациентами, — шепчет Кэмерон Форману во время их первой диагностической сессии.
Тогда же проявляются и первые разногласия между Форманом и Хаусом. Эти двое безусловно в чем-то очень похожи — не зря эпизодом позже Кэмерон ехидно заметит, что Форман начал носить кроссовки. Да, у Хауса и Формана много сходства, и прежде всего они одинаковы в своем эгоцентризме и манере упорствовать до конца в том, что считают правильным. Но при этом и противоречия между ними достаточно серьезны. Форман, например, считает, что врач лечит пациентов, а Хаус — что врач лечит болезни. Эта разница в подходах, заявленная в самом начале фильма, лейтмотивом протянется и дальше.
Итак, первое обсуждение получается напряженное, и буквально через секунду Форман и Хаус уже препираются по поводу диагноза. Форман цитирует расхожее врачебное кредо: «Еще на первом курсе учат, услышав стук копыт, предполагать, что это лошадь, а не зебра». На что Хаус тут же парирует: «Так ты все еще на первом курсе?» Судя по всему, обидеть или унизить подчиненного — для Хауса не проблема. Очевидно, что работать с ним непросто, но при этом запросто можно его возненавидеть. Однако зритель-то отмечает, что бестактность для него лишь средство, чтобы выявить все нюансы и определить истинное положение вещей. Нельзя забывать, что зачастую на карту поставлена человеческая жизнь. Но Форман успевает произвести на него впечатление. Он использует логику самого Хауса, заявив, что раз все люди лгут, то можно и облажаться в диагнозе, а значит, все тесты надо переделать. Этот обмен репликами напоминает нам о старинной поговорке «Не верь никому, разве только каждому тридцатому», в данном случае сокращенной до «Не верь никому». Тема всеобщего вранья будет продолжена и дальше, когда Хаус и Форман примутся обсуждать историю пациентки. Так куда вывернет философия «Все лгут»? Да очень просто: к тезису «Всякая правда начинается с вранья».