Завершив третью часть, я услышал, что Бродский все с той же энергией продолжает работу, и решил пренебречь финальной частью, которая едва ли подходила для церемонии, и просто повторить третью. Я чувствовал, что должен сделать для Бродского хотя бы эту малость, раз уж вынудил его так долго ждать. Удары лопаты слышались по-прежнему и замолкли приблизительно на середине третьей части. Это удачно, предположил я: у Бродского будет время еще немного поразмышлять над могилой, и я поймал себя на том, что заметнее, нежели прежде, выделяю элегические нюансы.
Вторично завершив третью часть, я минуту-другую сидел за фортепьяно неподвижно и лишь затем встал и расправил плечи в этом тесном пространстве. Солнце уже миновало зенит: я слышал, как поблизости трещат в траве сверчки. Чуть позже мне пришло в голову, что нужно бы выйти и сказать Бродскому хотя бы два слова.
Когда я распахнул дверь и выглянул наружу, меня удивило то, как низко успело опуститься над дорогой солнце. Сделав несколько шагов по траве, я достиг тропы и по ней добрался до вершины. Там я увидел противоположный, более пологий склон, плавно переходивший в красивую долину. Чуть ниже меня, среди тоненьких деревцев, стоял над могилой Бродский.
При моем приближении он не повернул головы, а спокойно произнес, не отрывая взгляда от могилы:
– Благодарю вас, мистер Райдер. Это было прекрасно. Очень, очень вам благодарен.
Пробормотав что-то в ответ, я остановился на почтительном расстоянии от могилы. Бродский некоторое время продолжал ее созерцать, а потом сказал:
– Всего лишь старое животное. Но я хотел самой хорошей музыки. Бесконечно вам благодарен.
– Не за что, мистер Бродский. Это было совсем нетрудно.
Он вздохнул и в первый раз поднял на меня глаза:
– Знаете, у меня нет слез. Я пытался заплакать, но не мог. Голова полна мыслями о будущем. А иногда и о прошлом. Я говорю, как вы понимаете, о нашей прошлой жизни. Пойдемте, мистер Райдер. Оставим Бруно здесь. – Он повернулся и медленно зашагал вниз, в долину. – Пора. Прощай, Бруно, прощай. Ты был хорошим другом, но кто ты – всего лишь пес. Оставим его здесь, мистер Райдер. Идемте со мной. Оставим его. Вы так добры, что согласились сыграть в его честь. Лучшая музыка. Но я не могу сейчас плакать по Бруно. Скоро она придет. Ждать уже недолго. Пожалуйста, пойдемте.
Я снова взглянул на долину и только сейчас заметил, что она густо усеяна надгробиями. Я понял, что мы направляемся к тому самому кладбищу, где Бродский договорился встретиться с мисс Коллинз. В самом деле, когда я присоединился к Бродскому, он сказал: