Натаниэль остановился на миг. Он чувствовал, что атака голландцев захлебывается, британцы же, прижатые к гичкам, твердо держат оборону.
— «Кестрельцы», вперед!
Клич Дринкуотера походил скорее на хрип, матросы, перехватив поудобнее пики и кортики, двинулись, гоня перед собой врага. Шорт запрыгнул на орудие левого борта и с диким хохотом скинул одного из голландцев за борт, после чего прижал еще двоих к гакаборту. Они были безоружны, и Шорт пришпилил их к доскам как крестьянин, скирдующий солому.
Лейтенант пробивался к правой раковине, где голландцы перебирались на свое судно.
— На абордаж, Джеймс! Захватим ублюдка! — закричал он, и стоявший рядом Томпсон оскалился.
— Я с вами, мистер Дринкуотер! — раздался голос Тригембо, а тут уже подоспели Хилл и Балмен с расчетами погонных орудий. Заскочив на планшир, они спрыгнули на палубу «Драакена» и, повинуясь силе инерции, устремились вперед. Озверевшие от многомесячной блокадной рутины англичане дрались куда охотнее голландцев, вырванных из уютной гавани и вынужденных сражаться ради интересов чужой страны.
Сопротивление было очаговым, оно утратило твердость. Тут ухо Дринкуотера уловило поток яростных ругательств, сильно отличавшихся от стонов и проклятий умирающих голландцев.
Орудуя тесаком, Дринкуотер пробивался на ют. Перед ним возник голландский офицер, вставший в позицию. Инстинкт подсказывал Натаниэлю остановиться и последовать примеру неприятеля, но тут появился Шорт с перекошенным злобной радостью лицом, и устремился с пикой на офицера. Пистолетная пуля ударила Шорта в глаз, снеся половину черепа, но тот уже распластался в выпаде, и голландский лейтенант рухнул на палубу, пронзенный пикой и придавленный содрогающимся в конвульсиях телом помощника боцмана.
Дринкуотер сделал шаг в сторону и оказался лицом к лицу с человеком, стрелявшим из пистолета. Это был Эдюар Сантона.
Француз отбросил пистолет и замахал шпагой в molinello, как в прошлый раз в Ширнессе. Дринкуотер вскинул тесак, горизонтально парируя удар, и лезвия скрестились. В этот миг рядом с ним появился Тригембо, целя пикой в незащищенный живот Сантоны.
— Живым, Тригембо! Брать живым!
Собравшись с силами, Натаниэль вывернул кисть, высвободил клинок и нацелил его на открытое предплечье француза.
Сантона, защищаясь от двоих противников, больше опасался пики, и пытался отразить ее, хотя Тригембо, повинуясь приказу, приподнял оружие. Острый наконечник достал до лица француза, оставив на его лице большую уродливую отметину, и Сантона повалился, обливаясь кровью.
Дринкуотер оглядел палубу «Драакена», которая походила на бойню для скота. Прислонившись к трапу яхты сидел Джеймс Томпсон, пытаясь удержать руками вываливающиеся внутренности и очумело глядя на них. Дринкуотеру стало нехорошо, и он отвернулся. Наступила вдруг тишина, и слышались только вой ветра и стоны раненых. Потом раздался голос Хилла: