Как и они, здание было сложено из кирпича, но сводчатые оконные и дверные проёмы, обрамленные фестончатой кладкой, русты над замковыми камнями и широкие фризы между этажами занимали такую часть фасада, что он казался сделанным из блоков светлого камня, узкие промежутки между которыми заложили кирпичом. Задумывалось, что здание снаружи будет впечатлять не меньше, чем происходящее внутри: ибо это была Итальянская опера, и стояла она на Хей-маркет. Элиза любила её и, как все добрые виги, участвовала в подписке, но сейчас видела в Опере только ориентир. Чтобы перегородить узкую улочку вроде Литтл-Саффолк, довольно поставить несколько человек и разжечь костёр. Иное дело Хей-маркет шириною почти сто футов — чтобы перегородить её, понадобится рота.
— Не обращай ни на кого внимания! — крикнула Элиза. — Гони вперёд, не останавливайся!
Слова — незначительный обрывок либретто; главное, что Элиза выкрикнула их по-немецки. В салонах Версаля, Амстердама и других мест она нередко производила фурор умело брошенной фразой, однако нынешний успех затмил все прошлые. «Это она! Принцесса!» — заорал один из всадников и, пришпорив коня, вылетел на перекрёсток с Хей-маркет, до которого карете оставалось не более пятидесяти ярдов. Элиза так обрадовалась, что испугалась, как бы в ней не распознали самозванку; покуда всадники справа не успели хорошенько её разглядеть, она скользнула к левому окну.
Тут вся радость улетучилась. Впереди метеорами плясали факелы. Один стремительно пошёл к мостовой и превратился в тускло светящийся шар, из которого вырвалось ярко-жёлтое пламя. Кто-то сунул факел в основание тщательно сложенного костра. Лошади, увидев огонь, замедлили бег. Кучер, щёлкая кнутом, заставил их почти прижаться к правой стороне узкой Литтл-Саффолк. Надежда проскочить мимо костра, страх перед кнутом и орущими всадниками заставили лошадей рвануть. Как раз когда они вылетели на Хей-маркет, кто-то бросил в костёр пригоршню шутих. Они взорвались так близко, что жар пощёчиной ударил
Элизу по лицу. Она хотела сдвинуться вправо, но лошади испугались сильнее неё и понесли со своей силой нескольких тонн мускулов. Карета накренилась влево; правые колёса оторвались от мостовой. Элиза отлетела бы к левой дверце, если бы не вцепилась в край правого окошка. Мгновение она висела, видя в отверстие паранджи только трубы, гнёзда аистов и звёзды.
Тут левое колесо не выдержало. Карета ухнула вниз и всей тяжестью завалилась на левую ось. Элиза, не удержавшись, упала на дверцу, как куль с овсом. Задвижка отлетела, дверца открылась, но не сильно, потому что была совсем близко от мостовой. Над булыжниками Хей-маркет её удерживала только выступающая ось кареты. Элиза, лёжа спиной на сломанной дверце и силясь раздышаться, сумела повернуть голову и увидеть мостовую — та неслась прочь в нескольких дюймах от её носа, увлекая за собой каштановый парик.