С чувством выполненного долга я переоделся в своей комнате, почистил оружие и спустился в пыточную, а вот тут меня поджидал небольшой шок. Нет, то, что работа кипела и горела — это нормально для данного помещения, а вот то, что палачом Твердом оказался облаченный в кожаные штаны и безрукавку аничь… Я представился и объяснил причину присутствия в этом помещении молчаливого, объяснил причину, по которой мне необходимо присутствовать при допросе, а также попросил за краба выставленного Твердом в коридор. Аничь смерил меня недружелюбным взглядом, что-то буркнул и продолжил раздувать угли. Приняв его бурчание за знак согласия я пригласил краба и мы тихонечко примостились в углу.
Наконец подготовка к допросу была закончена, Тверд растянут молчаливого на каком-то варианте прокрустова ложа и начал работать. Пару раз даже мне наблюдателю становилось плохо, но молчаливый рта не открывал и вот тут меня вызвали к павлину. Как говорил один персонаж: «на самом интересном месте».
Все, я на месте, осторожно открыть дверь и проскользнуть внутрь. Ух ты, тут уже один из многочисленных дворцовых воинов пера и чернильницы присутствует и что-то быстро записывает. Как он понимает тот хрип, что доносится из горла бывшего молчуна я не понимаю. На скамейке поодаль сидит Тверд и жадно пьет воду из ковшика. А на другой скамейке лежит краб.
— Разговорил его? — присел рядом с палачом.
— Да, хлипкий оказался, — усмехнулся горец. — Один только гонор и все, никакого внутреннего стержня. Надоело мне с такими хлюпиками работать, хоть один бы раз попался стоящий преступник.
— Ничего себе хлюпик, я только смотрел издали и то пару раз плохо себя чувствовал. А с ним что? — я мотнул головой в сторону краба.
— Сомлел, когда я приступил ко второй степени допроса. Пусть отлежится.
— Пусть встает и приведет себя в порядок, — я отобрал у Тверда посуду, зачерпнул и вылил ковшик воды на голову краба. — Доволен? — поинтересовался я.
— Хоть какая-то определенность, — встряхнув головой, ответил краб, — а довольным я стану, когда мастер Тверд займется им на городской площади.
Пошатываясь краб поковылял к выходу.
— А сколько этих степеней допроса, Тверд?
— Девять, Барб.
— Я себе представляю последний уровень, — я покачал головой.
— Я тоже только представляю, до него еще никто не доходил. Самый упорный из тех кто у меня был сломался на четвертом.
— Ладно, это все лирика, по моему вопросу что-нибудь есть, Тверд?
— Ничего, ты был прав, вы случайно забрели в самое логово, вот разбойники и обрадовались столь неожиданному подарку.