А теперь, чтобы доказать, что у меня нет зубов и нет рта, в котором они могли бы быть, я беру свою зубную щетку, выдавливаю на нее зубную пасту, непринужденно, как рука сама делает, и помещаю конец щетки в это пустое пространство. Сразу же появляется вкус мяты и ощущение прохлады. Она поразительна, эта чистка зубов.
Зовут на завтрак. Двери камеры открываются, и дверной проем волшебным образом проходит вокруг меня и исчезает. Парни различных размеров спешат по ярусу. Однако я остаюсь абсолютно недвижимым, в то время как мимо меня спешит ярус, пробегают с одной стороны двери, с другой – перила, погружаясь в небытие. Через секунду я уже вышел из корпуса и стою на тротуаре. Воздух бодрящий и морозный, а с гор долетает запах елей. Мимо проплывает тротуар, и когда я смотрю вниз, то вижу, что мои ноги движутся, чтобы оставаться на нем. Я замечаю, что, странным образом, тротуар теперь появляется из ниоткуда в верхней части моего поля зрения и исчезает в никуда в нижней части – кажется, будто мои ноги взбираются по вертикальной беговой дорожке, но я вовсе не устаю!
Столовая становится больше, и ко мне приближается хвост длинной очереди из парней, уменьшающихся в размере по мере удаления; все стоят ко мне спиной. Один человек оборачивается и заводит со мной беседу. Я вижу, что он разговаривает с пустым пространством Здесь, смотрит на никого и говорит с никем – я принял в себя его лицо; я стал им. Поис-тине, я разговариваю сам с собой!
В столовой бурно и оживленно. Теперь у меня сотни лиц, сотни тел разных размеров и форм, и настоящий концерт из голосов, fortissimo. Здесь нет ощущения тяжести, нет никакой мрачности, несмотря на очаги гнева и неудовлетворенности, которые я замечаю. Появляется поднос, а через несколько минут – и место за столом. Еда выглядит ненастоящей, но когда рука поднимает ее на вилке и отправляет в буквальном смысле в никуда, находящееся внизу моей рубашки, то появляется вкус! Как это происходит, и почему же я когда-то принимал это как нечто обыденное?
На работе я отмечаю, оглядываясь назад, что я больше уже не Вижу, что я прикрепил себя к этому телу, к этой работе и к этим мыслям о том, как что делать и что сделать дальше, чтобы все «пошло хорошо». Однако за этим каскадом мыслей в третьем лице Видение продолжается, не ослабевая, время от времени появляясь в фокусе, как будто ждет, чтобы подхватить меня, если я вдруг упаду. Временами я удивлен дерзостью и силой этих возникающих сомнений, их способностью пленить меня и уносить в «мир», будто бы он отличен от Того, Кто Я Есть. Отдаю им должное, они отлично делают свою работу: на какое-то время они действительно могут заставить меня им поверить. Но одновременно присутствует замечательный и вполне естественный механизм распознавания, что я привязался к одной из этих мыслей. Это некое