— Уголовная полиция? — Женщина была поражена.
— Вы фрау Эстер Шмит?
— Да. Но что тут, собственно, происходит?
Она протиснулась мимо Пии и Боденштайна и с шумом втянула воздух, увидев разгромленную комнату. Затем вернулась, стянула с плеча сумку с ноутбуком и не глядя положила ее на липкий кухонный стол. Поверх помявшейся льняной юбки Эстер носила тунику с орнаментом, а из кожаных сандалий на босу ногу торчали грязные пятки. Удобно, но не очень-то элегантно.
— Мы должны сообщить вам печальное известие, — произнес Боденштайн. — Сегодня утром было найдено тело вашего друга. Примите мои соболезнования.
Прошла пара минут, прежде чем до Эстер Шмит дошел смысл сказанного.
— Улли мертв? О боже! — Все еще не веря, она смотрела на Боденштайна, потом присела на краешек кухонного стула. — Как он… умер?
— Этого мы пока точно не знаем, — ответил Боденштайн. — Когда вы в последний раз говорили с господином Паули?
Женщина прижала руки к груди.
— Во вторник вечером. — Ее голос звучал безжизненно. — Я с понедельника была в Аликанте на съезде вегетарианцев.
— Во сколько вы говорили с господином Паули по телефону во вторник вечером?
— Поздно. Примерно в десять. Улли еще хотел сделать на компьютере листовки для дорожной акции, но незадолго до моего звонка к нему опять заявилась его бывшая жена.
Ее лицо вдруг исказила гримаса, но она сдержалась и не проронила ни слезинки.
— Может, стоит кого-нибудь вызвать? — спросила Пия.
— Нет. — Эстер взяла себя в руки и огляделась вокруг. — Со мной все в порядке. Когда я смогу тут прибрать?
— Когда криминалисты исследуют все следы, — сообщил Боденштайн. — Вы бы нам очень помогли, если бы смогли определить, не пропало ли что-нибудь.
— То есть?
— Возможно, весь этот разгром вовсе не связан со смертью вашего друга, — развил Боденштайн свою мысль. — Мы предполагаем, что его смерть наступила во вторник вечером, после этого дом целый день простоял открытым.
Во дворе залаяли собаки, хлопнула дверца машины и в дверях появились сотрудники криминального отдела.
— Понимаю, — Эстер взглянула на Боденштайна покрасневшими глазами и пожала плечами. — Конечно, я сообщу вам. Еще что-нибудь?
— Нам было бы очень интересно узнать, с кем у вашего друга в последнее время были ссоры или возникали проблемы. — Боденштайн протянул женщине свою визитку.
Она мельком взглянула на нее, потом подняла голову и спросила:
— Это ведь не несчастный случай, да?
— Да, — сказал Оливер, — скорее всего, не несчастный случай.
Пия приехала в особняк на аллее Кеннеди в Заксенхаузене,[1] где находился институт судебной медицины, в половине третьего. Она хорошо ориентировалась внутри. За шестнадцать лет своего замужества Пия много часов провела в подвальных помещениях института, поскольку Хеннинг относился к тому типу ученых, которые полностью поглощены своими исследованиями. Государственный прокурор Валерия Лоблих приехала незадолго до Пии. Обнаженное тело Паули лежало на металлическом столе под ярким светом ламп; оторванные части тела разложил в соответствии с анатомией Ронни Беме, ассистент Хеннинга. Пахло так, что дышать было трудно.