– Почти так оно и было, Леонид Яковлевич! – воскликнул Скуратов. – Главарь Юлю с товаром высадил, а сам поехал прятать машину. Если джип угнали, то «Жигули» могут принадлежать ему. В любом случае, наша отправная точка – перстень. И главарь должен это понимать. К тому же остался в живых еще один человек, если его труп не зарыт в землю. Тот, кто вышел из джипа и, вероятно, взорвал его.
– А если Юля – подставная жертва и не связана с ювелирным? На нее надели перстень, чтобы мы ее подозревали, а нарядили так, чтобы мы считали налетчиц проститутками. Удобный вариант завести следствие в тупик.
– Мысль хорошая, Леонид Яковлевич. Вы бы такую операцию провели с блеском. Воровской мир понес потерю в вашем лице. Но вот незадача. Кто-то провел в квартире Юли тщательный обыск. Уже после ее смерти. Вчера. Муж покойной, Савелий, вернулся с работы и обалдел. Искали мелкие предметы. Даже коробки с чаем выпотрошили, ведь там можно хранить бриллианты. Я думаю, что Юля вместе с кушем вышла из машины и поехала на метро, а главный поехал на «Жигулях» дальше. Но Юля решила спрятать добычу в своем месте. Вот тут и началась дележка. И кому-то пришлось умереть.
– Мы можем говорить на эту тему вечно, Веня. Что ты думаешь о втором убийстве? В легких жертвы найден сильный наркотик неизвестного происхождения. И опять: чулки, пояски и размалеванное лицо.
– Сейчас поисками убийцы Роксаны Зайцевой занимается также ее муж. Я даже дам ему наводку на рынок, на кассу, где она пробила чек в день своей гибели. Он парень серьезный, толковый и настырный. У них была очень хорошая семья. Соседи говорят, что жили они счастливо. Ждали ребенка, первенца. За ручку в парке гуляли, зимой на лыжах вместе катались. Этот случай ничего общего не имеет с первым. Роксана была умной, образованной женщиной, работала программистом. Ее могли бы спасти, если бы майор Колпачев не медлил, пытаясь отправить ее в вытрезвитель.
– Колпачев опытный мент. Я ему доверил вести это дело. Не справится – уволим. В помощь ему я дал следователя Игната Судеца.
– Эту квашню? – удивился Веня. – Он три дня заявления от Саввы Бурлаченко не принимал. Буквоед.
– Не справится, и его уволим. Ты не дергайся, Веня, я держу руку на пульсе. Но второй случай для меня полная загадка. Женщина переоделась в стриптизершу сама. К ней силу не применяли. Зачем она приняла наркотик? И где пропадала три часа после ухода с рынка? С работы ушла в два. Талон к врачу был у нее на три часа. На рынке она была в три сорок пять, на чеке время пробито, а нашли ее в семь вечера в состоянии, не подлежащем описанию.