- Охотники! - гаркнул Мандос. - Свободны!
- Пока, Кошка! - радостно сказал Крис, вскакивая. - Ни пуха тебе...
- К черту! - напутствовала Кошка, доскребая последнюю ложку. Улеглась на спину, задирая на животе майку. Не обгореть бы на солнце, хоть бабье, но все же лето...
- Ну привет! - сказал он. - Долго же ты добиралась!
Кошка остановилась на приличном расстоянии, раздумывая, почему она совсем не удивилась при виде Ланса. Он сидел на стене, мотая ногами и с явным удовольствием разглядывал ее.
- Где пацан?
- В порядке ваш Лошонок, не бойся, - усмехнулся он. - Я его в кабак с хабаром послал.
- А сам остался организовать мне торжественную встречу? Или снова торжественные похороны?
- У меня есть карта с расположением Золотого Шара, - сообщил Ланс, спрыгивая со стены.
- Надо же, как тебе повезло.
- А перед Шаром стоит мясорубка.
- И что?
- А передо мной стоит отмычка. Сейчас ее возьму и пойду Золотому Шару.
- А есть еще такая птица, - сообщила ему Кошка словами Шустрика. Называется Обломинго...
Он прыгнул. Кошка тоже, но недостаточно быстро. В миковских играх допускается физическое насилие - когда оно не переходит в мордобитье. Оно и не дошло. Ланс просто выкрутил руку Кошки, упираясь коленом в ее спину и разговаривая вполне доброжелательно, искал в карманах веревку.
- Нет, ты скажи, зачем вы, бабы, лезете в мужские игры? Ну играй в салоны, в ХИ, наконец, что ты сюда-то лезешь? А раз лезешь - терпи! - он повыше заломил кошкин локоть, она чуть не взвыла, хватанув губами пыль с земли. Отплевываясь, скосила взгляд:
- Ты всех баб так не любишь? Или только мне... честь такая?
- А ты что думала - всех умнее, да? - сказал он, почти касаясь губами ее уха. - Всех круче, да? Ты у меня на этой игре из мертвятника не вылезешь! Поняла?
Локоть пошел еще выше. Кошка поняла. Поняла только сейчас - плевать ему на Игру. Плевать ему на все - кроме нее и себя. Он и на Игру приехал, наверное, только из-за нее... Что-то доказать - ей, а в первую очередь себе...
И с силой выбросив через плечо руку, вцепилась когтями ему в шею.
Когда он наконец поднялся. Кошка стояла в трех шагах от него, сжимая в руке обломок кирпича. Ее трясло - от ярости и страха, - но пальцы впились так, что кирпич стал просто продолжением руки.
- Ну, - сказала она, едва шевеля онемевшими губами, - ну, иди сюда. Иди.
Пот и кровь с рассеченной брови стекали на глаза, но она старалась не моргать, потому что боялась пропустить, когда он шагнет вперед. От скачущего в горле сердца и хриплого дыхания он как будто качался, казался то ближе, то дальше... Он шагнул, и она сделала шаг в сторону - длинный осторожный стелющийся шаг, удивившись мимолетно, что подкашивающиеся ноги еще ее слушаются. Они кружили и кружили - Ланс говорил что-то, но Кошка уже не слушала и только повторяла тихо и неспешно, одним дыханием, словно гипнотизируя себя или его: иди, иди...