Он умолк. Миссис Браун бросилась на землю, прямо на гальку, крича, извиваясь, ноги и руки ее сводило судорогой. Инспектор опустился на колени и заговорил с ней по-английски. Малуан не знал, что делать, куда себя девать.
— Заприте сарай! — приказал инспектор Молиссон, продолжая заниматься женщиной.
Малуан повиновался, повернул ключ, положил его в карман и тихо ждал, глядя на море.
Прошло несколько минут. Когда он повернулся, инспектор помогал миссис Браун подняться. Не глядя на Малуана, женщина произнесла несколько слов.
— Она спрашивает, не передавал ли он что-нибудь для нее, — перевел Молиссон.
Что мог ответить Малуан? Она ничего не поняла. Все произошло совсем не так. Ведь они дрались, нанося друг другу удары крюком, пока один не смолк.
Его удручало, что он ничего не может сказать. Но еще горше становилось от сознания, что именно умерший был единственным человеком, который мог бы все объяснить.
— Пошли, — вздохнул он.
На лице Молиссона отразилось удивление.
— Куда вы хотите идти?
— В полицию!
Неужели повсюду он будет наталкиваться на стену? Что необыкновенного в его поведении? Произошла катастрофа, какая может случиться в любой день. Порой это несчастный случай или кораблекрушение, иногда — преступление. Не все ли равно? Браун мертв. Но вместо него мог умереть Малуан, и тогда Брауну пришлось бы все объяснять мадам Малуан.
Что же до того, кто стал несчастным, — то все они несчастны, в том числе ничего пока не подозревающие Анриетта и Эрнест.
— Вернемся пока в город, — сказал Молиссон, — а там посмотрим, как быть дальше.
— Если хотите. Но смотреть-то нечего.
Он многое бы отдал, чтобы помочь миссис Браун шагать по гальке, и порой поглядывал на нее, словно надеялся, что она согласится опереться на его руку.
— Глупо плакать, — помимо своей воли сказал Малуан инспектору.
— Что он сказал? — спросила по-английски миссис Браун.
— Ничего, — ответил Молиссон не сразу.
Малуан остановился на пороге отеля и заявил:
— Я подожду вас здесь.
Ему стало противно, когда он заметил, что англичанин боится, как бы он не сбежал. Из отеля выносили тяжелые кожаные чемоданы, обклеенные этикетками, — багаж Митчела. Сам Митчел, завернувшись в шубу, оплачивал счета.
Малуан видел, как он в сопровождении инспектора и миссис Браун вошел в салон. Вскоре к ним присоединилась Эва в дорожном костюме. Наконец Молиссон вышел, и Малуан спросил его:
— Ей-то они хоть что-нибудь дали?
— Да.
— Много?
— Сто фунтов.
Они шли бок о бок по освещенному солнцем городу, и полицейский внезапно заговорил о том, что его занимало:
— Почему вы идете в полицию?