Закончив запись, доктор Гриффс вывел девушку из состояния релаксации и молча наблюдал за ее реакцией. Он видел, что пациентка находится в состоянии, очень близком к потрясению, но с этим ему уже приходилось сталкиваться.
Однако проблема была в другом. Такой сценарий регрессии ему встретился впервые. В его кабинете были собраны записи очень многих сеансов с разными людьми. Они могли поразить воображение даже самого гениального писателя фантаста. Но то, что он записал только что, отличалось от всего. Объяснить сюжет, извлеченный из подсознательного этой пациентки, было невозможно с уже отработанных позиций. Здесь присутствовал символизм в чистом виде. Кроме того, регрессия абсолютно не соответствовала психологическому типу девушки, сидящей напротив него в кресле…
– Мне придется задать вам еще несколько вопросов. Если они покажутся неуместными, не торопитесь и не делайте поспешных выводов, постарайтесь все же ответить, договорились?
– Не волнуйтесь, доктор, мне абсолютно нечего скрывать.
– Что ж, приходится заметить, что я завидую вам, – усмехнулся доктор, – у вас много друзей?
У Гриффса не было никакого определенного плана, он, можно сказать, брел в полутьме, руководствуясь исключительно своей интуицией.
– Все зависит от того, что вы называете словом друг, – не задумавшись даже на мгновение, стала отвечать девушка, – есть, по меньшей мере, два десятка человек, с которыми, при случае, я с удовольствием общаюсь, но друзей? Боюсь, что вопрос кажется мне не таким уж простым.
– Думаю, я получил ответ. Насколько ваши обязанности на работе связаны с необходимостью ладить с людьми?
Странно, но именно этот, вполне невинный вопрос вызвал у Марины очередной приступ неприятной и необъяснимой тревоги. Она хотела уже ответить, но произошло то, чего не ожидал никто…
По телу девушки прошла дрожь, в ушах зашумело и засвистело.
Ей на какое-то мгновение показалось, что ее буквально облепила почти осязаемая мгла.
* * *
Она стояла на вершине какого-то старого каменного строения, похожего на остатки разрушенной крепостной стены. Ее ноги были изрезаны и разбиты острыми камнями, но она уже не чувствовала боли, как не чувствовала и холода, хотя дул пронизывающий ледяной ветер, а ее инстинктивно дрожащее тело едва прикрывали жалкие лохмотья. Вокруг не было ни души. Она не знала, куда ей идти дальше, да и силы почти оставили ее. Она получила свою свободу, но что с ней делать?.. В этом пустом мире…
* * *
Доктор Гриффс, оторвав свой взгляд от только что погасшего монитора анализатора психической деятельности (АПД), склонился над пациенткой, которая все еще не пришла в себя. Лицо Марины слегка побледнело, дыхание, еще минуту назад учащенное, сейчас было ровным и тихим. Казалось, она просто уснула. Секунда, другая – глаза девушки открылись. Несколько мгновений ее взгляд был таким, словно она не понимала, где находится и что, собственно, происходит. Затем она посмотрела на доктора и неожиданно улыбнулась.