— Серьезно? — прошептала Жанна, наполняясь священным ужасом. — И как ты его заставила?
— Никак. Он сам понимает, что женщина — существо нежное, хрупкое. От бытовухи у нее портится не только кожа на руках, но и характер. Я сразу сказала, что не люблю и не буду заниматься хозяйством, и Дмитрий охотно все взял на себя.
— Вот это да… Мне бы так…
— Он еще и голову мне моет, — Мари очень хотелось похвастаться, — и ногти красит, и помогает в работе — делает деловые звонки. И если мне чего-то даже ночью хочется — тут же бежит и покупает. И вообще, выполняет любое мое желание. Короче, наконец-то я получила именно то, о чем мечтала, — в конце концов, я это заслужила.
Жанна остолбенела. Она первая заочно невзлюбила Митю, и она же сейчас смертельно позавидовала сестре. Пусть Митя имеет какие-то далеко идущие цели, но у Жанны никогда, даже на несколько дней, не было такого мужчины.
Митя вернулся с подносом, расставил перед девушками тарелки и блюдца, и перед Жанной оказались восхитительно пахнущая курица и какие-то салаты.
— Вы это сами приготовили?
— «Ты» и только «ты», не надо мне «выкать», умоляю, — улыбнулся Митя. — Приготовил почти сам — полуфабрикаты. Просто времени не было готовить по-настоящему. Но я выбрал самые приличные, поэтому надеюсь, что вкус пострадал не сильно. Салаты тоже резал не я, в «Седьмом континенте» они не уступают домашним.
Жанна и не заметила, как все съела, а от добавки еле заставила себя отказаться. Митя собрал посуду и отнес на кухню. Зашумела вода.
— Он еще и посуду моет?
— Я же говорю, он все делает. Ему цены нет.
— А почему он не женат?
— Никогда не любил. Без любви жениться не хотел. Хотя несколько раз об этом думал — детей любит, очень хочет ребеночка. Надо будет действительно родить ему кого-нибудь. Дочку — он девчонку хочет.
— Обычно мужчины сыновей хотят.
— Это обычные мужчины, — Мари улыбнулась снисходительной улыбкой победительницы, — а Дмитрий хочет девочку.
— Почему ты его Дмитрием называешь? Он же Митей представляется.
— Не знаю. — Мари немного покраснела. — Он такой… Короче, я не могу его звать уменьшительно. Как будто уменьшительное слишком просто для него. Как будто им не выразишь мой восторг. Глупо, конечно, я понимаю. Но язык не поворачивается величать его просто Митей. Он особенный.
Митя вернулся с кухни, принес чай с конфетами.
— Жан, ты не торопишься?
— Да нет, но допоздна сидеть не могу, завтра работаю в первую смену, вставать надо в шесть утра.
— Тогда давайте споем, — предложила Мари.
Раньше Жанна не знала, что Мари поет. Точнее, наоборот, знала, что Мари не поет. И ни на каком инструменте, подразумевающем пение, Мари тоже никогда не, играла.