Работать Жанна закончила рано, как и всегда, когда выходила в первую смену, но чувствовала себя выжатым лимоном. За восемь часов рабочего дня она побывала на трех съемках, причем на тех, которые считались нелегкими и были очень неинтересными: заседание муниципального собрания, встреча префекта с жителями по вопросам сноса и переселения и очередное вручение медалей ветеранам.
— Как тебе заседание? — пошутил кто-то в коридоре.
— Знаешь, этот район превосходит все остальные в округе. Только в нем я уже второй раз попадаю на заседание муниципального собрания по подведению итогов работы за текущий срок, причем уже второй раз выясняется, что они не выполняют ничего из того, что планируют.
— Совсем?
— Совсем. На этот раз оказалось, что за квартал они приняли шестьдесят постановлений, из которых пятьдесят восемь не были выполнены, а остальные два находятся в процессе. С ума можно сойти! Гнать бы их поганой метлой.
— А ты в ролике цифры озвучь. Жители района придут и сами вынесут их навсегда.
— Нельзя. Мне за такие цифры руководство голову оторвет. Нас уже предупреждали.
— А что, были прецеденты?
— Конечно были. Но не всякую же правду можно транслировать. Да чего я объясняю, вы что, у себя в газете, все подряд печатаете?
— Я не знаю, я верстальщик. Как они там отбирают-выбирают, не в курсе.
— Точно так же, как мы. Все равно же за счет чиновников кормимся, хотя и негосударственная контора. Но если они перестанут нам заказывать и проплачивать — ноги протянем. Хвалить сильно тоже, конечно, нельзя — нас смотреть перестанут. Вот и выкручиваемся — кое-где покритикуем, но так, чтобы в общем и целом народ был уверен — власть ему нужна местная, и эта власть очень старается сделать жизнь лучше. Ошибается порой, но ошибки хочет исправлять. Паршивая работа!
Настроение у Жанны было не из лучших. Вчерашние слезы оставили на лице пятна, спала она как-то плохо, встала разбитая, а нудные, выматывающие съемки в большом количестве и необходимость писать тексты для сюжетов доводили до истерической злости. В такие дни Жанна ненавидела и себя, и работу, и окружающих, а мир платил ей новыми неприятностями — видимо, чтобы высыпать ей на голову всю годовую норму невзгод.
Жанна пришла в кабинет, нашла на столе листочек, на котором получателем значилась ее контора (без указания конкретного лица), а отправителем некий Александр Александрович Степкин, депутат муниципального собрания. В этой бумаге господин Степкин выражал неудовольствие по поводу показанного на днях новостного ролика о заседании муниципального собрания. В ролике закадровый текст гласил, что Степкин был председателем, а оказывается, господин Степкин назывался председателем регламента. Эта разница так разозлила депутата, что он требовал извиниться перед ним по телевидению и во всех районных газетах, а в противном случае обещал принять меры.