Змеи обвивали руки Иссы, кишели в ее волосах, а одна опоясывала тонкую талию, словно цепочка на исполнительнице танца живота. Перед тем как открыть внутреннюю дверь, каждому гостю надевали на шею змею — всем, кроме Кэроу, единственной из людей, кто входил в лавку без ошейника. Ей доверяли. В конце концов, она здесь выросла.
— Денек сегодня тот еще, — вздохнула Кэроу. — Каз такое вытворил! Представляешь, явился на урок рисования — натурщиком к нам устроился.
Исса, разумеется, не встречалась с Казом лично, но была знакома с ним заочно — по рисункам в альбомах, — как и он с ней. Только в отличие от Каза, который считал Иссу и ее совершенные груди плодом эротических фантазий Кэроу, она знала, что Каз действительно существует.
Они с Твигой и Ясри, как и друзья Кэроу из числа людей, обожали рассматривать ее альбомы, но подругой причине. Их интересовали сцены из обычной жизни: прячущиеся под зонтами туристы, куры на балконах жилых домов, играющие в парке дети. Иссу особенно привлекали обнаженные модели. Образ обычной человеческой фигуры, лишенной элементов других биологических видов, казался ей незавершенным. Рассматривая Кэроу, она то и дело заявляла: «По-моему, милая, оленьи рога тебе будут к лицу» или: «Из тебя получилась бы чудная змея», — словно предлагала попробовать сменить прическу или помаду.
Сейчас глаза Иссы яростно вспыхнули.
— Пришел в школу, говоришь? Мышиный паштет! Ты его нарисовала? Покажи!
В гневе ли, нет ли, она не упускала возможности взглянуть на обнаженного Каза.
Кэроу протянула альбом, который тут же раскрылся.
— Испортила самую интересную часть! — разочарованно проговорила Исса.
— Поверь, ничего выдающегося.
Исса прыснула, в это время со скрипом отворилась дверь, и Кэроу ступила через порог, как обычно при переходе ощутив едва уловимый приступ тошноты.
Она уже находилась не в Праге.
Раньше Кэроу жила в лавке Бримстоуна, но до сих пор не понимала, где она расположена. Знала только, что дверь в нее есть в любом месте мира. В детстве она часто старалась выпытать у Бримстоуна, где точно находится лавка, на что неизменно получала небрежно брошенное: «Кое-где».
Бримстоун не был любителем отвечать на вопросы.
Лавка, где бы она ни находилась, представляла собой помещение без окон с беспорядочным нагромождением полок. Наверное, так выглядит место, куда зубная фея складывает свою добычу — если, конечно, она приходит не только к людям. Ядовитые зубы гадюк, собачьи клыки, бороздчатые моляры[2] слонов, длиннющие желтые резцы экзотических грызунов — все это было разложено по ящичкам, аптекарским шкафчикам, нанизано гирляндами на нити, свешивающиеся с крюков, и укупорено в сотни склянок, которые можно встряхивать как маракасы.